Сунула руку в карман и протянуло купюру, не опуская пистолет.
— Знаешь, где его искать?
Водила посмотрел на меня через зеркало.
— Не знаю, о чем ты. Пистолет отдай.
— Знаешь. Я тебя вспомнила. Ты был там… был в той заброшенной школе.
Испуг в глазах и руль сильно сдавил.
— Не отвезешь — башку продырявлю и глазом не моргну. Аслан научил меня, как мозги вышибать.
— А так мне за тебя их вышибут важные люди, им уплачено, чтоб не тронул никто.
— Скажешь сбежала. В туалет попросилась и удрала. Тебе поверят. Давай. Никто не предложит тебе больше таких денег. Как никто и не найдет твой труп так скоро, если я пристрелю тебя.
— Шамиль может прирезать. Аслан под подозрением… Можешь не вернуться оттуда живой.
— Значит, такова моя участь. Вези.
Скажи мне, что я не знаю. Покой пролей в мою душу.
Ведь счастье не за горами — оно там, где хотят.
Зачем же мы потерялись среди историй ненужных?
Надежды не оправдались, никто не виноват.
По дороге одной, но в разные стороны.
Кто мы с тобой, — Орлы или Вороны?
По дороге одной, но в разные стороны.
Кто мы с тобой, — Орлы или Вороны?
Скажи мне, кто не ошибся, не сбился в жизни ни разу;
Кто первый остановился, когда его несет?
Ломали нетерпеливо, в упор не слушая разум.
Хотели, чтобы красиво, но все наоборот.
По дороге одной, но в разные стороны.
Кто мы с тобой? Орлы или вороны?
По дороге одной, но в разные стороны.
Кто мы с тобой? Орлы или вороны?
(с) Орлы или Вороны. Макс Фадеев. Григорий Лепс
"— Уроем мразь… Уроем суку… — рычал он, а я ощущал, как у самого внутри вскипает ярость бешеная. Невероятная. Он принес ее мне оттуда. Снаружи. Оттуда, где тварь, которая посмела тронуть самое дорогое для нас, все еще ходила по земле и дышала с нами одним воздухом, отравляя его и заставляя нас с Андреем задыхаться.
— Кто? — прохрипел я.
— Ахмед-мразь. Они даже не скрывали своего участия.
Я взял у Андрея сигарету и, сильно затянувшись дымом, сжал пальцы в кулаки.
— Освежую падлу.
Ударил кулаком по стене и даже не почувствовал боли, когда кожа лопнула.
— Это из-за меня, Макс.
Резко обернулся к брату и только сейчас заметил, как сильно осунулось его лицо и как лихорадочно блестят черные глаза.
— Не говори ерунду. Сука давно метил в нашу семью.
— Он узнал про меня и Лексу. Это была месть. Способ заставить меня отступить. Моя вина.
Андрей смотрел мне в глаза с какой-то выжидательной тоской и отчаянной решимостью. Он словно был готов, что я сейчас ударю. Так обычно смотрят, когда вынесли приговор себе лично и точно знают, что его нужно привести в исполнение. Он весь внутренне сжался, а я… я подошел к нему и сильно сжал его плечо.