– Скажите это сами себе, – сказал Дьюкейн, – все в ваших руках.
Мэри подумала: да, я выйду за Вилли и увезу его отсюда. Эта мысль озарила ее таким счастьем, что она легко и как бы не по своей воле встала, как будто бы два ангела подхватили ее под локти и приподняли над землей.
– Я попытаюсь, – сказала она, – попытаюсь.
– Я слышал, ты несносно вел себя за обедом.
– Кто вам сказал?
– Близнецы.
– Ну и что?
– Ничего. Давай взглянем на твою латинскую прозу.
– О Вилли, я так несчастен, простите.
– Барбара?
– Да.
– А она?
– Я только раздражаю ее.
– Не могу тебя утешить, Пирс. Ты будешь страдать. Но постарайся загнать страдание внутрь. А потом раздави его в своем сердце, как это сделал Одиссей.
– Правда, что первая любовь – самая трудная?
– Нет.
– О господи, Вилли. Мне кажется, я должен уехать отсюда. Если бы она хотя бы бросила играть на этой проклятой флейте! Это меня почти что убивает.
– Да, могу представить, флейта ужасна.
– Вы не возражаете, если я похожу по комнате? Вы не можете представить себе, каково это – когда каждую секунду ты сознаешь, что тебе ужасно больно.
– Могу немного.
– Кто был вашей первой любовью, Вилли?
– Девочка, девочка, девочка…
– Какая она была?
– Это было очень давно.
– Наверно, хорошо быть в таком возрасте, когда уже не влюбляешься.
– Как Кефал в первой книге «Республики».
– Да. Я раньше не понимал этого. Я завидую вам. Как вы думаете, она может перемениться?
– И не надейся.
– Что же поможет?
– Только искусство. Или еще бóльшая любовь.
– Я бы умер от еще большей любви.
– Умри в жизнь, Пирс.
– Нет, просто умер бы. Ах, черт, я разбил одно из яиц, что вам подарили близнецы. Я пойду умоюсь.
Почему это маленькое расколотое яйцо, которое он смывал с кончиков пальцев, обломки пятнисто-голубой скорлупы и ярко-желтое содержимое так остро заставили его снова думать о Барбаре?
«Мое имя – смерть в жизни и жизнь в смерти». Безоглядная любовь должна быть силой жизни, вносящей в мир строй и красоту. Но эта же любовь может быть такой сильной и в то же время такой беспомощной, что разбивает сердце. Любовь не направлена к жизни, она нацелена на смерть, на ревущие морские пещеры уничтожения. Или она приводит к такой безделке – к маленькому разбитому яйцу, остатки которого уносятся водой из-под крана. Точно так же в один прекрасный день Бог может раздавить Вселенную и смыть ее бесплодные, беспомощные любови потоком безразличной силы.
– Извините, Вилли. Давайте взглянем на мою прозу.
– Я решил иначе. Прозу посмотрим завтра. Сегодня мы почитаем любовные стихи. Ты будешь читать вслух, и мы вместе поплачем. Вот: