– Они пришли за тобой, Марта! Твое время кончилось! Время братства закончилось! – твердил он, задыхаясь истерическим смехом, когда зарево со стороны обители осветило небо.
Все выжившие горевали. Никто не мог поверить, что это произошло. Те, кто знал о существовании вампиров, молча крестились. Те, кому посчастливилось не знать об истинном предназначении братства, а такие тоже были, сетовали на то, как распоясались бандиты. Наверное, лесные разбойники напали. У монахов-то и красть было нечего. Большая трагедия.
Малькольм был хмур и молчалив, как всегда. Анна не смогла заставить себя смотреть, как огонь поглощает тела монахов, что были так добры и приютли ее и сына. Дориан остался с ней. Питер стоял рядом с Малькольмом, чуть поодаль стояла Марта. Блики огня плясали в ее желтых глазах, от одного взгляда на нее становилось жутко. Даже Малькольм не решился с ней заговорить. В руках она крепко сжимала окровавленный синий шарф. Тот самый шарф.
– Ливи, милая, я умираю… – шептал Дэрил, тяжело дыша.
– Нет, не говори так! Ты не умираешь! – заливаясь глупыми слезами, твердила Марта. Его рука крепко сжимала ее ладонь, но охотница даже не чувствовала.
– Помолчи, дорогая. Мой шарф… ты мне его дарила… так давно… пожалуйста, сохрани его… он согревал меня… я знал… всегда знал… я надеялся… ты… ты такая красивая…
– Дэрил, не оставляй меня, – взмолилась Марта, сама не понимая, что говорит. Этого человека она увидела совсем недавно впервые, он называл ее чужим именем, а вторая их встреча оказалась залита кровью. Но он был до боли ей знаком, словно старая книга, которую не уверен, что читал, но начиная перечитывать, находишь новые и новые знакомые слова.
Он коснулся ладонью ее лица. Эти синие глаза были такими глубокими. Море снова шумело, она смотрела в эти глаза… но это был не он. Не его она ждала из-за моря. Размытые картинки далеких воспоминаний как всегда не вовремя заплясали перед полными слез глазами.
– Я всегда любил тебя, Ливи. Я буду ждать тебя. Сколько потребуется, – улыбнувшись, произнес Дэрил.
– Ты идиот! Не говори так! Не смей! – кричала она, чувствуя странную пустоту в груди.
Взгляд его погас. Пустота в груди заполнила все, словно Марта и правда знала его. Шарф она сохранила, как и обещала. Вот только ждать ее было бы глупо – она не умрет. Оливия уже давно мертва.
Питер жмурился и часто моргал, сгоняя слезы. Все эти люди были его семьей. Как жить в обители без них? Что такое обитель, если в ней нет монахов? Нет братьев? Отец Иаков больше не будет стоять у камина, в раздумьях перебирая потертые бусины своих четок. Брат Грегори не расскажет ему истории об укусах вампиров и их обработке. Братья не помогут ему научиться новому ремеслу. Но он не должен плакать. Не должен!