– Марта, – прошептал он глухо. – Положите ее здесь.
Дориан и Том аккуратно уложили девушку на подстилку в углу. Малькольм был убит горем. Весь боевой дух покинул его. Он опустился на колени рядом с телом и осторожно положил ее маленькую головку себе на ноги, аккуратно убрал липкие, пропитанные кровью пряди с этого прекрасного личика. Глаза ее были широко распахнуты и полны животного страха. Охотник поднял вымученный взгляд, полный умирающей надежды, словно ища поддержки, словно они могли сказать, что все хорошо, она просто шутит. Ведь сколько раз она была на волосок от смерти, и, казалось бы, он видит ее в последний раз, а потом его сестра по оружию хмуро бросала на него полный презрения взгляд и шла ужинать, как ни в чем не бывало. Но никто ничего не сказал. Марта не ударила его по плечу и не посмеялась, какой он легковерный. И даже этот ее полный презрения взгляд не подогрел его недовольство. Как много он бы отдал сейчас, чтобы она дышала…
Дориан положил руку на его плечо. По его щекам бежали слезы.
– Мне жаль, – сказал он. Томас тихо всхлипнул рядом. Малькольм молча кивнул, рассеянно переводя взгляд на это лицо. Гримаса боли и ужаса застыла на нем. Малышка Марта до последнего не верила, что это возможно. Никто не верил. Сама смерть отступила перед ней в страхе, но вот и она взяла свое.
– Это моя вина, – тихо произнес он. В этих коротких словах прозвучало столько боли, словно ему душу наизнанку вывернули. Томас снова всхлипнул. Малькольм взял Дориана за руку, перевел взгляд на стражника, недовольно посматривающего на них. Затем сказал:
– Ты помни мои уроки, брат мой. Помни их. Почти память нашего брата Дэрила за меня. Сделай это. Ты достоин.
Дориан молча кивнул.
– Шевелитесь, а то и вас тут запру. Весело вам будет с мертвечиной, – загоготал охранник.
– Проявите уважение! – взорвался Томас.
– Что ты там сказал, сопляк? – охранник обнажил меч.
– Он слабоумный! Совсем того! Простите его!
– Да, подобрали его, когда у свиней еду воровал, – поддержал Малькольм, из последних сил стараясь усидеть на месте.
– Пошли вон, – проворчал охранник. Том в последний раз посмотрел на охотников и вышел. Дверь закрылась.
Малькольм погладил Марту по холодной щеке, попытался оттереть кровь, но его ладони сами кровоточили. Хватать лезвия мечей голыми руками было опрометчиво. Но больно не было. Сердце в груди разбилось на миллионы острых осколков, которые исполосовали душу в мелкую полоску. Даже дышать было больно.
– Я идиот, Марта. Прости, умоляю тебя, прости меня, – взмолился он, уткнувшись в ее безжизненное тело. Сердце ее не билось, она не дышала. Кровь из ран все лилась и лилась, заливая все вокруг. Стрелы обломились у самого основания, или их обломили, Малькольм не знал. Из груди наконечники не торчали – стрелы застряли в теле. Он не мог их извлечь. Охотник осторожно прикрыл ей глаза. Эти огромные желтые глаза. Как он любил смотреть в них, когда она смотрела на огонь. Тогда они становились такими волшебными, словно янтарный закат летом.