Преферанс на Москалевке (Потанина) - страница 138
Морской, кажется, начал понимать, в чем дело.
– Идея здравая, но мы, выходит, просидим тут еще не один час, а надобно бежать…
– Да выписали же уже вроде все? – недоуменно уперла руки в боки наборщица. – Я помогала. Плюс Галина и сама толковая у вас. Я ей сказала, на какой странице это может быть. Вот мы полстопки и пересмотрели.
– Подходящих нам заметок совсем не много, – робко вмешалась Галочка. – Я выписала номера, страницу и формулировки. Вернее, – тут она снова склонилась над тетрадкой и, будто художник по полотну, сделала несколько уверенных росчерков пером, – вот, теперь уже все выписала. Возьмем с собой тетрадь и все обсудим по дороге.
Уже на улице, поджидая автомобиль с Ткаченко, Морской решился на не слишком корректный вопрос:
– Скажи, – начал он осторожно. – Ты не могла случайно что-то такое сказать Нюте, чтоб она… ну… про нас… неверно поняла?
– Я ей про нас совсем не говорила, – ответила Галина. – Но и не возражала. Это плохо?
– Нет. Вовсе не плохо. Просто я немного удивлен. Загадочные женские догадки…
– Я не пыталась спорить, потому, что мне иначе пришлось бы объясняться в чем-нибудь другом, – кинулась оправдываться Галочка. – Наверняка она тогда стала бы спрашивать, зачем мне арбитражный суд. А я ведь не уверена, что можно говорить, о ком мы нашли информацию.
– Нашли? – переспросил Морской, не понимая.
– Ну да. Мне кажется, я по случайности наткнулась на искомого убийцу.
Глава 12. Гость в горле
– Ну кто так моет, кто так моет? – возмутилась Марусь-Ивановна, глядя, как Света вручную проходится тряпкой по плинтусам своей части отделения. Работы на самом деле было немного – большой холл и четыре палаты. Душевая, сортир, клетки с ходячими пациентами, даже все медкабинеты находились в другой части отделения и в ведомстве других двух санитарок. А нынче даже трех: Марусь-Ивановна завозилась, опоздала на поезд и, подарив счастливой смеющейся Тосе выходной, решила остаться на дежурстве еще сутки. Жила она где-то в далеком пригороде и бывать дома, судя по всему, не слишком-то любила. Теперь вот развлекалась надзирательством за Светой. Первые советы вроде были даже полезные, и обход палат – тут судно вынести, тут просто галочку поставить, что состояние нормальное, – Марусь-Ивановна фактически проделала вместо Светы сама, но теперь, похоже, добро закончилось, и тетка перешла к придиркам: – Кто так моет? – продолжала она. – Ты для себя, что ли, моешь? Или для мужа своего? Швабру взяла, водой полила, грязь туда-сюда расплескала, и дело с концом?! Ты думай, что делаешь, деточка! Не дай бог начальство узнает, какого цвета тут плянтуса на самом деле (она так и сказала: плянтуса), – нам конец тогда всем. Только и будем что отмывать тут все дочисту.