– Нет-нет! Не трогайте меня! – тоном настоящего безумца закричал тот, отползая. Потом, видимо, сообразив, что Коля просто хотел помочь, доверчиво приблизился и, бормоча невнятное: – Плечо слишком болит, невозможно притронуться, я лучше сам, – с трудом поднялся, карабкаясь по Колиным ногам.
– Ладно, бьют, но зачем, зачем они плюют в глаза? – громким шепотом жаловался рядом какой-то старик, видимо, нашедший в толпе приятеля. – Я старый чекист, я прошел гражданскую! И, знаете, мы даже с пленными беляками не позволяли себе такого обращения… Да, я не все подписал, но с большей частью обвинений согласился, признал вину, рассчитываю на снисхождение, а они плюют… Понимаешь, по-настоящему плюют в глаза! – Старик всхлипнул. – Слюной и какой-то омерзительно смердящей густой слизью…
Собеседник принялся тихонько успокаивать старика:
– Все наладится… Следственный этап самый трудный, потом полегче должно быть. Меня сейчас из Киева везли в поезде – настоящая лафа. Один в купе, не считая охраны. Чай с сахаром… От остальных граждан, путешествующих в вагоне, мое купе всего лишь занавесили одеялом. Не слишком угнетающая изоляция, скажите? Я даже записку тайком черканул с домашним адресом и в вагон перекинул. Кто знает, может, найдутся сердобольные люди, отнесут матери…
– Ох зря! – запричитал старик. – Неосмотрительно ты это. Записку твою, того гляди, народ честной прямиком надзирателям и сдаст. А они следователю передадут. Как бы тебе это боком не вышло. Если они ни за что в глаза плюют, то даже и придумать не могу, что за записку сделать могут. Прямо в глаза! Нарочно! Слюной и какой-то еще омерзительной слизью…
Во двор заехало несколько грузовиков. Добавь на кузов надпись «Хлеб» – получатся один в один такие же машины, как для снабжения магазинов. Но нет. Как верно догадался Коля, на этот раз продуктом перевозки будут люди. С ним вместе в невзрачный серый кузов запрыгнули несколько уголовников. Одного Коля даже узнал, остальных отличил по задору в глазах и сноровке. Других заключенных, явно политических, кто не смог забраться самостоятельно, пришлось затягивать за руки.
«Не шибко думают наши товарищи, когда обычных людей, да еще с вещами, сажают в кузов вместе с отпетыми уголовниками! Отберут же все!» – мысленно возмутился Коля и, не без азарта, приготовился к стычке. Но ничего подобного не произошло: в гладкой, без малейшего шанса за что-либо уцепиться, коробке швыряло и трясло так, что каждый пассажир был занят лишь заботой о сохранности собственного лба. В какой-то момент Коля, пытавшийся стоя в распорку удержать себя в углу, отлетел в сторону, стукнулся многострадальной скулой о чей-то локоть и ощутил, как по лицу потекла кровь.