— Это петух! — усмехаюсь я, глядя в чернеющую пасть леса, проглотившую отряд.
— Господин! Все они петухи! Прямо как мужчины! — рассмеялась Шарман. — Все они редкостные петухи! Ходит такой: грудь на выкате, взгляд суров, парик одну извилину греет, корона парик к лысине прижимает, а вокруг него одни курицы. Ладно, бы еще дятлом был, так нет же! Штаны снимет — воробей!
— Прекрати! — осек я, сжимая бархатную штору.
Почему они до сих пор не вернулись? Ночью в лесу делать нечего! Или она надеется, что я спасу ее, если она опять влипнет в неприятности? Я не стану ее спасать.
— Мне все равно, пусть хоть сдохнет в этом лесу, — не знаю, почему я сказал это, вскинув голову. Над кромкой леса появился силуэт дракона. — Так будет лучше для нее.
Шарман молчала, пытаясь приладить перья обратно, периодически кряхтя: «Да чтоб тебя!».
— Мне все равно, — не знаю, зачем я это повторяю. И почему приглядываюсь к всполохам в темноте. Элберт полыхнул пламенем, освещая черное кружево леса. — Не она, так кто-то другой.
— Это потому, что вы не можете покинуть замок? И чувствуете себя бессильным ей помочь? А если бы могли, то уже были бы там? — послышался вздох за моей спиной. — Так бы сразу и сказали!
***
— Я пойду одна! — заявила я, понимая, что обычно именно это заклинание притягивает к себе всевозможные неприятности. Мне стали дружно возражать, глядя на меня фирменными взглядами сантехников в завязке. Возражения переросли в выяснение отношений, причем, мнение потенциального объекта отношений никто не спрашивал. Где-то вдалеке мне показалось, что кто-то закричал. Я пыталась успокоить всех, понимая всю важность диплома санитара, но мужской разговор перерос в ожесточенный спор. Где-то вдалеке снова послышался пронзительный крик.
— Я на нее первый глаз положил, уважаемый! — слышалось за моей спиной, когда я неслась скорой помощью с пылающей мигалкой факела, пытаясь на бегу защитить кандидатскую по влиянию короны на мозги пациента. Пока что Опыт Экспертович, мой научный рукоразводитель, намекал о тяжких умственных, но обратимых последствиях. Однако, я склонялась к тому, что «принц» — это диагноз. Перейдя на шаг, и глядя как деревья со скрипом отстраняются от источника огня, как расступаются перед факелом сухие ветки, я прислушивалась. Вот интересно, я еще реаниматолог или уже патологоанатом?
Видимо принц всей обостренной интуицией чувствовал, что если я найду его, то придушу на месте, поэтому не отзывался на крики: «Принц! Ты где?». Я куталась в драный пуховичок для гномика, найденный в шкафу и накинутый поверх мантии. Дохлый кот Базилио и снулая Лиса Алиса, которые стала спонсорами меховой опушки, радовались, что удалось сдохнуть раньше, чем я потащу их на себе на малую историческую родину Буратино! Еще один такой зловещий скрип и скрежет, и за санитаркой леса придется выносить утку.