На изумрудную траву с клинка начали падать первые капли крови.
– Пожалуйста… прочти мое письмо! Не забудь!
– Вы можете хоть что-то сделать? – крикнула Лисси чародейке. – Он отдал жизнь ради вас!
Альрин, которая последовала примеру Эллагира и начала собираться с силами, не ответила, чтобы не потерять концентрацию. Кай бурлила в ней, как подземный источник, в поисках выхода наружу. Рядом послышался перестук копыт: это Ниэроиль подошла к своему другу. Эннареон узнал ее и еще раз улыбнулся.
– Kaia faellidh, Nierrohielle, – произнес он. – Vaerh vallirhein, kae-laerrhii!>21
Очень бережно и осторожно, словно спящего ребенка, лошадь дотронулась носом щеки эльфа.
– Великий Троар, – прошептал только что подошедший Тангор.
Сонное заклятье Эллагира ударило по нему сильнее, чем по Лисси, и он никак не мог полностью прийти в себя.
– Прощайте, друзья! Эллагир, Альрин… Тангор… Лисси! Не бросайте друг друга… Вместе… вы должны быть вместе… – эльф вдохнул полной грудью.
Капли крови с клинка слились в ручейки.
– Лисси… Я всегда буду любить тебя!.. Всегда… – Эннареон замолк, сделал еще один вдох и мягко упал наземь.
– Сейчас!!! – чародей обхватил скользкий от крови эфес меча и одним рывком выдернул его из груди эльфа.
Альрин пальцами левой ладони сложила Символ Йерры, а правую положила на рану. Эллагир сделал то же самое. Одновременно, вкладывая всю силу в каждое слово, чародеи произнесли:
– Yerrha equillia!
Тангор мог бы поклясться, что почувствовал мощный толчок, словно во время землетрясения. Нестерпимо яркий сноп света, направляемый Эллагиром и Альрин, излился в рану эльфа. Чары такой силы могли бы исцелить любого… но не того, кто, начертав руны Каллериана на клинке, добровольно принес себя в жертву ради других.
Эннареон расстался с жизнью, и никакое заклинание было не в силах это изменить.
Ниэроиль громко и горестно заржала, вытянув шею. Было столько печали в ее голосе, что казалось, – кричит человек.
Лисси без единого звука упала на тело Эннареона и лежала, не шевелясь. Чародеи, исчерпав запас силы до предела, рухнули рядом с ним. Гном стал на колени и с невидящим взором начал читать молитву. Горы окрест тысячи лет уже не слышали Стального Слова и теперь, казалось, жадно внимали каждому звуку, срывавшемуся с губ Тангора.
А рана на теле эльфа все истекала кровью. Шелковой лентой река жизни струилась по запыленному плащу, что некогда – очень давно! – был небесно-голубым, по изумрудно-зеленой дивной траве, окрашивая ее в алый цвет. Наконец, и она иссякла, и лишь ветер, поднявшийся вдруг, беспокоил тишину долины.