– Мне хватает. Я на улице с любой познакомиться могу. Вот я летом у нашего директора жил на даче, так меня соседка заложила, что я каждую ночь кого-то привожу, причем всякий раз новую. И чем мы там до утра занимаемся, непонятно. Мол, сперва свет у нас и музыка, а потом тихо, – подмигнув, Золотарь подсыпал в кашу соли и опять попробовал, причмокнув. Зубов у него почти не было, от этого щеки ввалились, а рот сбежался куриной гузкой. – Вот увидите, у меня и собаки еще на задних лапках ходить будут.
– Уволюсь, тогда и посмотрим, – дядя Саша достал из ящика покореженного письменного стола, на котором и стояла электроплитка, ручку и листок пожелтевшей бумаги.
– Небось на меня маляву накатать собираешься? – Золотарь, увлекшись, снова отправил в рот ложку каши.
– Скамейки не сделаешь – точно накатаю. Дождешься, что доски сгниют.
– Знаешь что, дядя Саша, я вот сейчас пойду, эти доски возьму и гробик тебе сколочу. Задрал ты уже со своими скамейками! Без тебя знаю, что мне надо делать, – огрызнулся Золотарь.
– Да-а? Так, может, ты знаешь, почему вдруг Бандит стал меня бояться? Ты его случаем камнем не угостил?
– Так он меня и без камней давненько побаивается. А сегодня еще и Зевс хвост поджал. Я ему просто сказал: «Жрать, на х…, не дам!», а он как сиганет в кусты! И вот еще что, дядя Саша, – теперь Золотарь говорил вполне серьезно. – Сегодня на посту я не видел Чернышки. То есть я ее дня три уже не видел. Прячется, что ли?
– А плошка у нее пустая? – спросил дядя Саша.
– Пустая. Но за нее, может, Ульс подъедает. Они же в паре стоят.
– Значит, из Соньнаволока через забор в собак камнями кидают, сволочи. А как на них управу найдешь?
Дядя Саша разгладил листок бумаги, положив его поверх толстого постового журнала, и, сосредоточившись, принялся что-то писать.
– А насчет этих скамеек… – примирительно сказал Золотарь, – завтра к нам плотник придет.
Дядя Саша оторвался от листка:
– Посторонние не должны находиться в питомнике! Сколько раз тебе повторять?
– Какой он посторонний? Он плотник!
– Для собак посторонний.
– Замашки у тебя коммунистические, дядя Саша, это я тебе прямо скажу. Раскомандовался тут! – Золотарь сплюнул. – Вот я завтра уйду отсюда – и дело с концом.
– Куда ты пойдешь-то?
– В монастырь!
– В монастырь тебя не возьмут – ты матом ругаешься. А скамеечку завтра должен сделать сам.
– Я корм собакам выбил, плотника выбил… Иди-ка ты, дядя Саша, домой. В ванне отмокни.
И когда дядя Саша, крякнув и махнув рукой, поднялся с табуретки, Золотарь добавил ему вслед:
– Только смотри, за буйки не заплывай.