Может быть, Элли точно так же радовалась, когда я приехала. Столкновение миров и всё такое.
– Твоя сестра будет принцессой, – говорит Изабель, словно до нее только что дошло.
Я пожимаю плечами.
– Ну да. А потом королевой, и однажды у нее родится ребенок, который сам наденет корону, и это, наверное, самое стремное.
Изабель задумывается.
– Блин, да, – произносит она, округлив глаза. – И что, ты будешь кланяться собственному племяннику или племяннице? А Элли и Алекс разрешат тебе подержать ребенка?
Я хватаю ее за руку и тащу к боковой лестнице, которая ведет в наши апартаменты.
– Хочешь верь, хочешь нет, но простым смертным разрешают притрагиваться к королевским детям.
Изабель смеется, и, когда мы переходим в другую часть дворца, она даже не упоминает о картинах на стенах, о роскошных до нелепости коврах, о том, что вокруг позолочено буквально всё. Золото кажется блеклым при непривычно тусклом освещении. Элли говорила, что отец Алекса велел вкрутить во дворце самые экономичные лампочки. По-моему, трудно придумать что-то более бессмысленное – ведь это люди, которые владеют многочисленными замками и целой дивизией лимузинов.
Изабель поворачивается и хватает меня за руку:
– Так. Ну, дворец, замок, всё очень клево, ура. А теперь рассказывай про Себа.
Я фыркаю – и вспоминаю, что Изабель незачем знать, какой Себ придурок. Надеюсь, ей даже не придется лицезреть принца, потому что, насколько я знаю, он по-прежнему веселится где-то в Дербишире и делает то, что положено развращенной золотой молодежи. Возможно, закатывает оргии в исторических костюмах. Пьет кларет. Прикуривает от двадцатифунтовых банкнот.
Спасибо, нет.
– Мы почти не знакомы, – отвечаю я, и отчасти это правда.
Мы говорили всего один раз – тогда, в Шербурнском замке, что, на мой взгляд, трудно назвать беседой. На скачках мы с Себом не общались, и он уехал из Эдинбурга вскоре после того, как мы туда вернулись.
– Да, но ты должна рассказать мне всё, – настаивает Изабель. – Какой он? Такой же красивый, как на фотках? Как он пахнет?
Я поднимаю брови:
– Как пахнет?
Иза приковывает меня к месту взглядом:
– Подружка, я брошена и несчастна. Не надо разочарований. Скажи, что красавчик принц пахнет мужскими журналами и новенькими кожаными ботинками, ладно?
От Себа обычно пахнет дорогим одеколоном и спиртным, которое он успел влить в глотку, но не стоит разрушать иллюзии Изабель.
– Всем перечисленным и более того, – говорю я.
Подруга закрывает глаза и мечтательно откидывает голову назад.
– М-м. Спасибо.
Хихикнув, я толкаю ее плечом:
– Пошли.