Но стройматериалы на сей раз привёз не бригадир, а сам хозяин и ему неожиданно понравились Шуркины художества. Недолго думая, он сговорился с юным дарованием, чтобы та раскрасила по окончании черновой отделки его студию. Та согласилась и, неожиданно для себя, заработала довольно солидные для неё деньги. Потом был ещё заказ, потом ещё, и приработок едва не стал основной профессией. В какой-то момент, она даже собиралась бросить учёбу, и, если бы не старшая сестра, непременно сделала бы это. Но Алёна всегда умела трезво смотреть на вещи и смогла убедить её в необходимости завершения образования.
Все эти сцены из прошлой-будущей жизни так ярко промелькнули перед глазами девочки, что она не смогла удержаться и взялась за уголёк. Глаза её затуманились, рука неожиданно обрела силу и она начал размашистыми движениями покрывать бумажный лист лёгкими штрихами.
— Что это вы делаете, сударыня? — вернул её к реальности голос мачехи.
Оказывается, потерявший всякое терпение живописец, выйдя из залы, встретился с герцогиней и, недолго думая, выложил ей всё, что у него накопилось по отношению к юной принцессе. Та немедленно отправилась вслед за ним, а за ней увязались и Карл Густав с Петером, изрядно заскучавшие после того, как остались без компании Клары Марии.
— Простите, ваше королевское высочество, — испуганно воскликнула девочка. — Я просто немного…
— Не проявили усидчивости, не так ли, ваша светлость? — саркастически продолжила ей фразу Катарина Шведская. — Да будет вам известно, что только желание закончит портрет удерживает меня в Берлине и заставляет злоупотреблять гостеприимством курфюрста и его семьи! И потому я нахожу недопустимым…
— Матушка, но это же прекрасно! — неожиданно прервал её сын, увидевший рисунок.
— Что?!
— Ну, посмотрите, ваше высочество, разве это не прелесть?
Герцогиня с недоумением уставилась на листок картона и черты лица её смягчились. На рисунке был изображён мальчик, в схематичных чертах которого было легко узнать принца, игравшего со щенком. Несмотря на незаконченность жанровой сценки, в ней чувствовалась экспрессия и какая-то необычайная лёгкость. Вроде бы всего несколько скупых штрихов, сумели показать улыбку мальчика, игривость щенка, так что даже суровая шведская принцесса не смогла остаться равнодушной.
— Как давно вы, ваша светлость, получаете уроки рисования? — сдержано спросил Болландт, мигом оценив работу.
— Я?! Простите, я больше не буду… — совсем смутилась Шурка, и, густо покраснев, готова была сквозь землю провалиться. — Да я вообще, первый раз…