Повинуясь его кивку, в зал приёмов ввели давешнего студента. Молодой человек очень стеснялся, однако же, старался держаться с достоинством.
— Многая лета, государыне и царевичу, — робко сказал он по-русски, сжимая в кулаке шапку.
— Вот видите, — не удержался Рауке. — Он даже не говорит по-нашему!
— Скажите, как ваше имя? — ласково спросила Катарина, проигнорировав выпад.
— Сергей Родионов я, матушка, из рязанских боярских детей!
— Что это значит?
— Он из рыцарского сословия, — пояснил фон Гершов.
— Вы явно поняли вопрос, но ответили всё равно на русском. Вы плохо знаете наш язык?
— Я только здесь начал его изучать, ваше королевское высочество, — перешёл тот на немецкий.
— Однако говорите вполне бегло. Скажите, нравится ли вам учиться?
— Очень!
— А вашим товарищам?
— За всех не скажу.
— Но разве вас выбрали не по желанию?
— Государыня, мы от отцов и дедов служилые. Не в обычае у нас на службу напрашиваться или от неё отказываться. Где приказали – там и стоим. Однако же я очень рад, что меня учиться послали. Хоть мир поглядел.
— А почему этот, как его… Истома напал на ректора?
— Да потому, что тот лаялся всяко и слова поносные говорил на русских и Россию. А Дементьев хоть и худо по-немецки разумеет, а всё же догадался, да и попенял ему. А тот сдуру драться полез, ну Истома и дал разок в ухо.
— Он тоже рыцарь?
— Ага, из московских дворян. Кабы не учёба, уже бы в жильцах служил, а то и выше.
— Ничего не понимаю, — тихонько спросила герцогиня у Кароля. — Если этот Истома – дворянин, то отчего не потребовал удовлетворения?
— В Москве поединки строго запрещены, — пожал плечами фон Гершов. — Причём, в отличие от Европы этот запрет отнюдь не формальность. Дворянин имеет право обнажать оружие только на службе своему государю. Всё прочее может считаться разбоем и карается с крайней жестокостью.
— Прогрессивные законы! — кивнула Катарина. — Что же я поняла вас, молодой человек. Передайте вашим друзьям, что отныне вы не будете ни в чём нуждаться, а также, что им нет надобности драться c нашими чиновниками.
Выйдя из приёмной залы, Сергей остановился и с трудом перевёл дух. Чудно ему было, что царица приняла его сама, хоть и в присутствии придворных. Но тут в неметчине свои обычаи. Хотя, конечно, она ещё не царица. Вот прибудет в Москву, тогда видно будет.
— Ох, прости, Господи! — запнулся он и едва не выругался от боли.
— Под ноги смотреть надо! — раздался рядом звонкий смешок.
— Чего? — молодой человек с изумлением уставился на маленькую девочку в красивом платье.
— Я говорю – держись за воздух, а то упадёшь! — охотно пояснила она и насмешливо улыбнулась.