— А ты где её видал? — насторожился Луговской.
— Так в ратуше же и видал…
— Ну-ну, — недоверчиво покачал тот головой, но, поразмыслив, решил, что в этой истории нет ничего удивительного, и уточнил: – Шустрая такая и язык без костей?
— Ага!
— Дочка это государева. Царевна Клара Мария.
— Не может быть!
— Чего не может – может! Только мать у неё не царица Катерина, а сенная девка матери Ивана Фёдоровича.
— Ого!
— Это ещё что. Матушка-то царя нашего тоже княгиня в соседнем уделе, тут неподалёку. Сказывают, большого ума женщина! Так вот, как девка-то понесла, так она её со двора гнать не стала, а приблизила и внучку никому в обиду не даёт.
— Ишь ты! Так выходит, что царевна-то…
— Не твоего ума дела, паря! — сделал строгие глаза дьяк. — Оно, конечно, государыня не больно жалует падчерицу, однако царь её признал, и целый город в вотчину выделил, а ещё денег на приданое дал. Так что царевна сия невеста не из последних будет, но я тебе так скажу: Намается с ней тот, который позарится на всё это, да так, что и не рад будет и приданому и уделу. Помяни моё слово!
Баронесса Регина Аделаида без особого удовольствия посмотрелась в зеркало, но, поразмыслив, пришла к выводу, что всё не так уж плохо. Обычно женщины дурнеют, когда вынашивают ребёнка, но к счастью её это не слишком коснулось. Кожа оставалась свежей, на морщины не было и намёка, а глаза лучились так же, как в тот день, когда отец объявил ей, что нашёл жениха.
Увы, этим женихом был отнюдь не её теперешний супруг. Нет, юная графиня фон Буксгевден должна была выйти замуж за одного из знатнейших дворян шведского королевства – графа Карла Юхана Юленшерну. Но тут в дело вмешался злой рок в лице герцога-странника. Они тогда ехали с тётушкой в Ригу, но их карета завязла. Какие-то люди помогли её вытащить на твёрдую землю, но как выяснилось, это были эти ужасные московиты и немецкие наёмники мекленбурского герцога ставшего русским царём.
Воспоминания об этом были слишком тяжелы для молодой женщины, но она не гнала их прочь, а, напротив, холила и лелеяла, будто боялась забыть. С отчаянной храбростью Иоганна Альбрехта Мекленбургского могла поспорить только его невероятная хитрость. Он обманом проник в Ригу, захватил воротную башню и через несколько часов весь город, о который обломали свои зубы многие завоеватели, стал его добычей. Он захватил всё: город, жителей, казну, и даже жениха Регины Аделаиды. Оказалось, что у них давние счёты, и он с радостью и поистине дьявольской изобретательностью свёл их.
Она тогда осталась совсем одна и очень боялась, что грозный завоеватель подтвердит свою репутацию сластолюбца и разрушителя женских сердец, лишив её чести и доброго имени… но, в неё без памяти влюбился один из приближённых Мекленбургского дьявола и тот уступил ему свою драгоценную добычу. Особенно возмущало то, с какой лёгкостью он это сделал. Будто речь шла не о представительнице знатнейшего лифляндского рода, славившейся своей красотой, а о простой девке, схваченной татарами на ферме.