— Объяснитесь, — нахмурился Бопре, которого уже не на шутку бесили оскорбления шведского аристократа.
— Охотно, — осклабился тот. — Мне действительно нет дела до Регины Аделаиды. Она, как и эта маленькая дрянь, которую мы всё же изловили, лишь способ отомстить. Вы не представляете, с каким наслаждением я вырежу из её чрева этого ублюдка! Никто не смеет так оскорблять Карла Юхана Юленшерну, как сделал этот мекленбургский негодяй и его померанский приспешник. И очень скоро оба они получат сполна!
— А вам не кажется, — осторожно спросил француз, — что пропавшая принцесса сама по себе достаточно большая неприятность. И она вполне может дорого обойтись фон Гершову. Вряд ли русский царь похвалит его за подобную оплошность.
— Нет! — сверкнул глазами швед. — Всё или ничего! На меньшее я не согласен!!!
От выкриков лицо его раскраснелось, изо рта брызгала слюна и временами казалось, что вот-вот польётся пена.
— Вы маньяк, мсье! — потрясённо воскликнул Бопре.
— Нет! — покачал головой Карл Юхан. — Я, как раз таки, абсолютно нормален. Это мекленбургский выскочка сошёл с ума, когда захотел стать на моем пути. И теперь он за всё получит!
— А можно мне тоже получить кое-что? — прищурился его собеседник.
— О чём вы?
— Бросьте! — отбросил стеснение беглый гугенот. — Вы прекрасно поняли, о чём я. Мы с вами заключили сделку, причём я свою часть уговора выполнил уже дважды. Заплатите мне то, что причитается, и я немедля покину и ваш корабль, и этот город, а по возможности и эту страну! Потому что, самое позднее к вечеру, здесь поднимется тревога и тогда станет слишком жарко.
— У меня нет денег, — просто сказал Юленшерна.
— Что?!
— У меня нет денег! — повторил тот чуть громче.
— Я не понимаю, у вас нет денег здесь? Они где-то в другом месте? Так давайте отправимся…
— У меня вообще нет денег! — с ненавистью в глазах ещё раз повторил швед. — Этот негодяй лишил меня всего. Этот корабль и его команда – всё, что у меня осталось, да и из них многие лежат теперь в том проклятом лесу под Бранденбургом.
Бопре стоял перед пиратом, как громом поражённый, не в силах поверить, что его так просто обманули. Наконец, в голове его прояснилось, и недоумение уступило место холодной ярости. Рука его сама собой устремилась к поясу, но к несчастью, шпаги там не было. Зарычав, француз выхватил своё единственное оружие – матросский нож, и хотел было кинуться на обманщика, но остановился, наткнувшись на ствол пистолета.
— Вы не поверите, — с усмешкой поведал ему Юленшерна. — Но этому нехитрому приёму, я научился у Странника. Всякий раз, когда я пытался достать его шпагой у него оказывался пистолет и он, вот точно так же, махал им перед моим лицом. Забавно, правда?