Увидев герцогиню, Саша неожиданно вспомнила, где видела её раньше. Это была та самая пожилая женщина из её снов. Это она встречалась с Померанским герцогом, беседовала с шведской принцессой и княгиней Дарловской. А ещё это она сказала Марте, что любит всех своих внуков!
— Подойди ко мне, дитя моё, — велела ей Клара Мария.
Марта подтолкнула её вперёд и девочка, сделав несколько шагов, присела в книксене. Надо сказать, что получилось это весьма изящно, как видно, учили её этикету всерьёз.
— Ты очень напугала нас, — продолжила герцогиня. — Я слышала, у тебя было нехорошо с памятью, и ты не узнавала многих знакомых тебе людей? Скажи мне, дитя, ты помнишь меня?
— Вы – моя бабушка? — несмело спросила Шурка, и этот ответ заставил ахнуть всех присутствующих, а прежде всего мать.
— Верно, — ничуть не смутилась пожилая женщина, и губы её тронула слабая улыбка. — Я, действительно, твоя бабушка и потому очень рада, что тебе уже лучше. А кто это такой, ты помнишь?
С этими словами герцогиня поманила девочку к себе и показала ей небольшую миниатюру с портретом. Взглянув на него, Шурка равнодушно покачала головой. Изображённый на ней молодой человек был ей совсем не знаком, да и вообще, выглядел на её вкус слишком помпезно. Длинные волосы, роскошные кружева, дорогое платье и лишь висящая на боку шпага указывала на его принадлежность к мужскому полу.
— Нет, бабушка, — помотала она головой.
— Ничего удивительного, — не стала огорчаться Клара Мария. — Ты ведь его никогда не видела. Это мой сын, Иоганн Альбрехт, в ту пору, когда он был ещё принцем. Это твой отец, дитя!
Окружающие ещё раз ахнули, но уже значительно тише. Всё-таки герцогиня имела право на некоторую экстравагантность и если ей захотелось приблизить незаконнорождённую внучку, то кто, скажите на милость, может ей помешать? Нет, разумеется, у неё есть муж, но всякому известно, что герцог Август высоко ценит мудрость своей супруги и почти никогда ей не перечит.
— Что-то я устала, — вздохнула Клара Мария и обернулась к Марте. — Вы можете идти с дочерью.
— Да, ваше высочество, — сделала та книксен и, взяв дочь за руку, удалилась.
Шурка шла рядом с матерью и искоса поглядывала на неё. То, что она не принцесса, было очевидно. Нет ни короны, ни свиты, ни роскошного наряда. А если её отец – принц, это означает только одно. Они не женаты. Стало быть, папаша, охмурил в своё время бедную девушку и бросил её, обрюхатив. Слава богу, хоть бабушка не бросила бедняжку на произвол судьбы и взяла к себе. Хорош, нечего сказать. Нет, всё-таки все мужики – козлы! А ведь Марта очень красивая женщина и ещё совсем молодая. Где-то двадцать два, может двадцать три, не больше. Шагает легко, в осанке чувствуется прирождённая грация, а ещё у неё очень милая улыбка. "Всё-таки моя мама самая красивая!" – неожиданно для самой себя подумала Александра. Похоже, она стала привыкать к новой жизни и новой семье. Только иногда по ночам ей слышался плач новорождённого ребёнка, и тогда она закутывалась с головой под одеяло, не в силах его слушать. Но это случалось всё реже, и Шурка всё больше чувствовала себя беззаботной маленькой девочкой. Здоровье быстро поправлялось и ей хотелось бегать, прыгать и играть с подружками.