— Да что же случилось, господин Мильх? — участливо спросила она его.
— Как, вы не знаете? — удивился он, — наш герцог снова собирает армию!
— Что, простите? — удивлённо переспросил Болеслав.
— Ну да, — обернулся пивовар к новому слушателю, — он прислал указ о наборе целого полка пехоты, и теперь все городские бездельники только и толкуют о том, как бы стать под знамёна герцога-странника!
— И что в этом дурного, — мило улыбнулась фрау Анна, — бездельники на то и бездельники, чтобы думать о войне и лёгких денежках, которые на ней можно заработать. Правда, большая часть из них не доживёт до той поры, как увидят хотя бы пару гульденов, но так уж устроен этот мир!
— В том-то и дело, милая фрау Анна, — с жаром подхватил толстяк, — бездельники об этом только толкуют, а мой Фриц сбежал и он-то далеко не бездельник!
— Но вы можете обратиться с жалобой в магистрат, и вашего подмастерья вернут вам.
— О чём вы говорите, — печально вздохнул он, — в прошлый приезд герцога у меня тоже сбежал подмастерье, и я так и сделал. Но Иоганн Альбрехт, едва приехав, казнил герцогского казначея, затем взыскал все недоимки по налогам. Потом на него случилось это ужасное покушение… в общем, все очень перепугались, так что никто в магистрате и слушать меня не стал. Хотя надо сказать, он тогда завалил заказами наших портных и оружейников, и они были очень довольны. А то, что у папаши Мильха сбежал подмастерье, не отработав положенный ему срок, так кому это интересно!
— Да уж, вам не позавидуешь, — посочувствовала ему трактирщица.
Что ей ответил пивовар, Болек не дослушал, прямиком направившись в свою комнату. Следующие три дня он провёл в тягостном безделье. Поскольку заняться было решительно нечем, то днём он гулял, прислушиваясь к разговорам на улице, или вовсе валялся на кровати. Ночи проходили несколько веселее, поскольку их скрашивала Кетхен, но скоро и она ему приелась. Наконец наступил третий день, и молодой человек направился в собор. Присев на скамью, он внимательно выслушал проповедь до конца, и направился к выходу. Никто не попытался что-либо ему передать, так что оставалось только ждать. Впрочем, тем же вечером к нему постучали.
— Входите, — лениво отозвался он, и из-за двери показалось личико Кетхен.
— Прошу прощения, — прощебетала она, — но какой-то господин спрашивает вашу милость.
— Хорошо, я сейчас иду, — отозвался он и стал накидывать камзол.
— Давайте я вам помогу, — шагнула к нему девушка.
— Не стоит, я сам справлюсь, — сухо отозвался он, застёгивая портупею.
— Вы так переменились к своей бедной Кетхен… — надула она губки.