— Ты мог бы носить такой же титул, — не повышая голос, ответил ему Кароль.
— Видимо, не судьба, — грустно усмехнулся Болеслав.
— Человек сам кузнец своей судьбы.
— Ты уже и говоришь, как он…
— Когда-то мы оба так говорили.
— К чему теперь эти воспоминания?
— Ну, с чего-то же надо начать разговор…
— Нам не о чем разговаривать.
— Ошибаешься, брат. Ты можешь мне не верить, но, кажется, Иоганн знал, что я тебя встречу.
— Вот как? Впрочем, я не удивлён, он всегда и всё знает наперёд. И что же он тебе приказал – отправить меня на виселицу?
— Он просил передать, что прощает тебя.
— Хм, неожиданно. Что-нибудь ещё?
— Ещё он просил, чтобы я тебе не мстил.
— Наверное, тебе трудно выполнить эту просьбу…
— Как тебе сказать, брат… — вздохнул Кароль, — если бы он не просил, а приказал – я бы, наверное, ослушался…
— По крайней мере, честно. Но зачем тогда меня сюда притащили?
— Ты знаешь, что за послание привёз?
— Нет, — покачал головой Болеслав, — меня не посвящали в это.
— А кому оно предназначалось?
— Раз меня схватили – ты, вероятно, знаешь.
— Отвечай!
— Причетнику собора.
— Святая простота! Он, как и ты, всего лишь футляр для послания. Главный получатель – епископ Глюк. Ты помнишь его?
— Немного. Кажется, наш герцог его недолюбливал, причём это у них было взаимно.
— Это точно, и со временем их чувства только укрепились, а теперь подумай: зачем тем, кому ты сейчас служишь, писать лютеранскому епископу?
— Слишком сложный вопрос для лейтенанта рейтар.
— А для приближённого герцога-странника?
— Это было давно!
— Не так уж и давно, Болеслав, подумай хорошенько.
— Ну, не знаю… случается, что и злейшие враги объединяются, когда у них появляется общий противник. А Иоганн Альбрехт, надо отдать ему должное, умеет наживать себе врагов.
— Умеет и друзей.
— Тоже верно, не зря ведь его избрали своим царём московиты. Кстати, как он ими правит? Нет, среди них есть неплохие парни вроде Никиты или Анисима, но ведь они же… дикие!
— Не такие уж и дикие. Но ты не договорил.
— Да что тут толковать, даже среди самых ярых папистов случаются люди, что за пригоршню полновесных дукатов одевают на голову чалму и поют суры из Корана, как будто всю жизнь только этим и занимались. Почему бы таким не быть и среди последователей Лютера?
— Всё гораздо сложнее, брат. У нашего герцога есть могущественные враги, но они хотели бы не просто убрать его со своей дороги, но ещё и сделать это чужими руками.
— И кто же эти люди?
Услышав вопрос младшего брата, Кароль на мгновение задумался, затем тяжело вздохнул и тихо ответил:
— Если ты спрашиваешь у меня их имена, то я не знаю. Однако, может, ты поможешь мне их узнать?