— Если возможно, подайте его в мою комнату, — попросил он, — надеюсь, она ещё за мной?
— Конечно, господин Болеслав, — расплылась в улыбке бывшая маркитантка, — вы ведь заплатили до конца недели!
Молодой человек поднялся к себе в номер и вгляделся в окружающую его обстановку, как будто оказался здесь впервые. За спиной скрипнула дверь, и резко обернувшись, он увидел встревоженное личико Кетхен.
— Прошу прощения у вашей милости, но я так перепугалась после вашего внезапного исчезновения…
— Ну что ты, милая, нет никакого повода для беспокойства!
— Вы снова назвали меня милой?
— Разумеется, я очень соскучился по тебе.
— Зачем вы смеётесь над бедной Кетхен?
— Разве я улыбаюсь?
— Нет, но мне от этого ещё страшнее.
— Тебе не надо меня бояться.
— Как прикажете, господин Болеслав. Могу я спросить, где вы были?
— Гостил у брата.
— У вашей милости есть брат?
— Есть, и не один. Впрочем, сейчас это не важно. Принеси мне скорее ужин, самого лучшего вина, и сама приходи. В моей жизни произошли важные изменения, так что давай их отпразднуем.
С улыбкой посмотрев, как девушка кинулась выполнять его распоряжения, молодой человек скинул плащ и растянулся на кровати. Кажется, его жизнь наконец-то стала налаживаться; по крайней мере, в ней появился смысл. Конечно, придётся послужить, прежде чем Иоганн Альбрехт снова станет относиться к нему с доверием, но оно того стоило. В голове снова зазвучали слова сказанные братом: "У нас с тобой очень тяжёлая задача, Болек. Надо вывезти семью нашего герцога в Москву, а это чертовски непростое дело! Однако если мы преуспеем, награда превзойдёт самые смелые наши ожидания". Что же, ради такого можно и рискнуть… Правда сначала нужно съездить в Чехию, но дальними вояжами его не напугать!
Одетая в дорожное платье Шурка подошла попрощаться с бабушкой. Здоровье герцогини Клары Марии, к сожалению, так и не поправилось, и она не смогла отправиться вместе с внучкой в путешествие. Вместо неё юную принцессу должны были сопровождать мать, придворная дама, герцогский нотариус и пара служанок. Помимо того, им полагался изрядный эскорт, потому что, несмотря на всеобщее улучшение нравов в Брауншвейге и Мекленбурге, путешествия были всё же небезопасны. Командовать конвоем вызвался мсье Бопре. В последнее время, а точнее после того как Клару Марию младшую отец признал принцессой, он воспылал чувствами к её матери и открыто за ней ухаживал. Марта, разумеется, держала дистанцию, однако поглядывала на француза не без благосклонности, что поощряло пылкого гугенота к продолжению натиска.