— И очень вовремя встретил!
— Да, но они тоже дамы не робкого десятка и при этом довольно ловкие. Представляешь, Клара Мария утащила кинжал у спящего часового и помогла освободиться своей матери!
— Вот чертовка! Кстати, когда ты представишь меня её светлости?
— Она сейчас в комнате вместе с матерью. Такая шустрая девчонка, на минуту нельзя оставить одну, того и гляди – набедокурит!
— Тогда пойдём, пока она ничего не натворила, — засмеялся Кароль.
Против ожидания, маленькая принцесса в этот момент и не помышляла ни о каких шалостях, а, совсем напротив, смирно сидела на скамье перед матерью, которая расчёсывала ей волосы. В дороге следить за причёской было не слишком удобно, но на постоялом дворе Марта смогла, наконец, привести дочь в относительный порядок. То есть девочку выкупали и вымыли ей волосы, хотя для этого пришлось тащить лохань с горячей водой к ним в каморку. И теперь она сидела перед матерью, завёрнутая в чистую рубашку Болеслава, млея от ласковых прикосновений материнских рук.
— Жаль, что тебя опять придётся одевать как мальчика, — вздохнула Марта.
— Вот ещё, — промурлыкала Шурка. — Штаны и курточка гораздо удобнее.
— В дороге, возможно, но мы не всегда будем скрываться.
— Вот когда перестанем, тогда и вырядишь меня в кружева и ленты, а пока мне и так неплохо!
— Надеюсь, это скоро закончится, и я именно так и сделаю, — усмехнулась мать и принялась заплетать ей косички.
Тут их беседу прервал осторожный стук в дверь и, вслед за тем, конфузливый голос Иржика сообщил, что господин барон спрашивает, не примут ли его?
— Скажи, что мы скоро будем готовы, — отозвалась бывшая камеристка и принялась одевать дочку.
Через несколько минут, принцесса была переодета – причёска скрыта под шапкой – и её снова стало трудно отличить от мальчика. Марта тоже привела себя в порядок, после чего они разрешили братьям войти.
— Рад видеть вас в добром здравии, ваша светлость, — учтиво поклонился старший фон Гершов. — Я – барон фон Гершов, приближённый вашего царственного отца, и обер-камергер герцогини Мекленбургской, а также воспитатель вашего брата, принца Карла Густава.
— Я тоже рад, что не болею, — улыбнулась Шурка. — Меня зовут Александр, а вы, значит, Лёлик?
— Извини, — шепнул на ухо зависшему барону брат. — Я имел глупость рассказать, как нас звал её отец!
— А почему – Александр? — изумлённо спросил померанец, когда к нему вернулся дар речи.
— Не прикажете же звать меня Кларой Марией в подобном наряде?
— Да, действительно…
— Когда мы поедем во дворец? — продолжила девочка.
— Во дворец? — удивился фон Гершов-старший, ещё не привыкший к её непосредственности.