— Пять лет, Габриель.
— Да, пять лет я понятия ни о чем не имел, — с раздражением ответил он. — Вы не можете забывать об этом. Не можете обвинять меня просто так. Если бы я знал, то оказался бы там еще пять лет назад.
Снова повисла пауза.
— Знаю. Именно это нас и пугает.
Играя желваками, он покачал головой и поднял взгляд к медленно ползшим по небу облакам.
— Как он?
Послышался тяжелый вздох.
— Хорошо. Немного простудился, но ничего серьезного.
Гейб сжал телефон.
— Дерьмо. Вы уверены, что это просто простуда?
— Абсолютно. — Голос Самюэля немного смягчился. — Он спрашивал о вас. Хотел знать, когда вы вернетесь.
Услышать это было все равно что получить удар под дых.
— И что вы ему ответили?
— Сказал ему, что у вас есть дела, но вы обязательно вернетесь, — ответил тот. — Я не солгал.
— Спасибо. — Гейб столько всего хотел сказать, но подавил свои чувства, оставив слова при себе. Ему оставалось сказать лишь одно: — Позаботьтесь о моем сыне, Самюэль.
Гейб знал, что после обеда между ними будет чувствоваться некоторое напряжение, но не мог винить Никки в этом, особенно учитывая, как все закончилось. Однако когда он увидел ее в понедельник, то лишний раз напомнил себе не вести себя как засранец.
Кажется, это сработало, поскольку хоть она и казалась поначалу скованной рядом с ним, но постепенно расслабилась.
Смузи и тонкие шоколадные печенья, которые он принес, помогли все сгладить.
А когда Никки упомянула о том, что, вероятно, после работы будет приезжать в мастерскую, его это заинтересовало. Он и сам мог выбираться поработать только после ужина, поэтому нашел такое совпадение очень удачным.
Поэтому во вторник они оказались в мастерской вдвоем. У Гейба было несколько новых заказов. Один из них — винная полка в стилистике шкафа, который он делал губернатору несколько лет назад. Хотя изделие было небольшим, отделка требовала много времени. Заготовку он сделал накануне.
— Как дела у твоей мамы? — спросил Гейб, вспомнив, что уже давно не интересовался.
Ник сидела на полу, скрестив ноги. Ему это нравилось. Девушка посмотрела на него.
— Нормально, но… — Она глубоко вздохнула, пристально глядя на бусину, над которой работала. — Она действительно измотана. Лечение отнимает много сил.
Беспокойство за женщину, которая относилась к нему как вторая мать, возросло.
— Она очень сильная.
— Знаю, но думаю, в данном случае это не имеет значения. — Она прикусила губу. — Количество лейкоцитов упало, и им пришлось делать ей укол перед очередным курсом химиотерапии.
— Укол подействовал?
Она кивнула.
— Да.