Рабочий день потек своим чередом. Пятиминутка, утренний обход, обследование новых пациентов, корректировка лечения старых… Время до обеда пролетело незаметно, и Рита втайне ждала его, ведь еще в пятницу обещала Данилу пообедать с ним, однако тот сегодня даже не вспомнил о ее обещании. Утром только поинтересовался, успела ли она за дочкой, и больше ничего спрашивать не стал. Одному из его пациентов никак не становилось лучше, и он весь ушел в работу. Риту это вполне устраивало. Она слишком хорошо помнила прикосновение его ладони к своему плечу и прекрасно понимала, что он имел в виду именно тот ужин, от которого затем открестился. Ее сложно было назвать такой уж опытной в отношениях с мужчинами, но между строк она читать умела и намеки понимала. Наивной дурочкой не была, тридцать три года уже.
После работы, закончив со всеми срочными делами и отложив на завтра несрочные, Рита решила заехать в соседнюю больницу, проведав девушку. Больница находилась практически по пути к ее дому, в детский сад за Соней она еще успевала. Девушка ее не знала и не помнила, но Рита почему-то чувствовала в себе необходимость увидеться с ней. Возможно, испытывала чувство стыда за то, что не попыталась спасти ее там, на остановке.
Первое время, узнав о своем даре и даже понимая всю его опасность для собственного здоровья, Рита никак не могла удержаться от помощи людям. Смирилась только после смерти любимой бабули. Как хотелось помочь, еще немного продлить ей жизнь! Ладони были невыносимо горячими, серебристые нити рвались наружу, но бабуля не желала этой помощи. Она заявила, что если Рита только попробует применить к ней свой дар, она выгонит ее и не позволит провести с ней последние минуты. Рита не могла на это согласиться, пришлось сдерживать Силу, как бы больно ни было. И когда бабуля в последний раз вдохнула, а на губах ее застыла облегченная улыбка, Рита поняла, что справляться с желанием помочь другим теперь будет намного проще. Уж если сдержалась сейчас, сдержится и потом. А вот поди ж ты, в глубине души ее все равно грызла совесть.
Как вскоре выяснилось, звали девушку Эвелиной Максимовой, и ей было всего двадцать два года. Она лежала в просторной светлой палате с огромными окнами, единственным недостатком которой можно было назвать разве что еще пять коек рядом. Три из которых занимали женщины весьма преклонного возраста, еще на одной лежала девушка с переломом ноги, а пятая пустовала. Только увидев эту картину, Рита сразу поняла, что бедняжке Эвелине здесь приходится несладко. Гипс закрывал лишь левую руку, а значит, она вполне способна ходить и помогать соседкам по палате. Рита уже давно выяснила, что в любой палате, где есть лежачие больные или пациенты в возрасте, всегда находится кто-то один, на кого и вешаются все заботы.