Должным образом упаковав картину, Марк купил билет на поезд через интернет, побросал в сумку необходимые на несколько дней вещи, и уже взялся за ручку двери, когда вспомнил, что Рита сегодня ушла на сутки, а значит, вечером Гретхен на нем. Варианты решения проблемы сменяли друг друга со скоростью света. И не ехать в Москву – среди них не было.
Он взял телефон и набрал номер Эвелины – новой няни, здраво рассудив, что сначала проще спросить у той, кто получает за присмотр деньги. Марк всегда считал, что среди вариантов заплатить за услугу или попросить знакомых и остаться им морально должным лучше выбирать первый. Особенно если ко второму добавляются нотации родственников по поводу того, что ребенок должен быть важнее выставки.
Нет, Марк искренне любил Гретхен, готов был пожертвовать чем угодно ради нее, и в первые годы ее жизни так и делал. После ее рождения, когда Рита посчитала, что продажа картин – слишком уж нестабильный заработок, он бросил картины и устроился иллюстратором в издательство. Но Гретхен росла, становилась самостоятельной, и в какой-то момент он понял, что любовь к дочери не должна становиться самопожертвованием. Гретхен – личность, как и он. И если он принесет себя в жертву ради нее, однажды наступит момент, когда ему захочется потребовать от нее того же. Никому лучше от этого не будет, а значит, следует уже сейчас не забывать и о себе в не жизненно важных вопросах. Его сестра, когда он как-то поделился с ней своими выводами, назвала это проявлением эгоизма, способного логически обосновать любые выгодные ему варианты, но Марк все равно считал, что прав.
Эвелина отозвалась быстро и оказалась совсем не против не только забрать Гретхен из детского сада вечером, но и остаться с ней на ночь, а утром отвести обратно. Марк представлял, что ему скажет на это Рита, но все это будет завтра. Она крайне редко звонит с работы, если Гретхен здорова и нет нужды беспокоиться. А ему важна эта выставка.
Уже сидя в поезде и разглядывая проплывающие мимо на огромной скорости поля и леса, Марк подумал о еще одном человеке, который может заинтересоваться возможностью побывать на фестивале. Алекс Вебер, тринадцатилетний сын его старшего брата… его собственный биологический сын. Полтора года назад выяснилось, что Алекс унаследовал от него способности к изобразительному искусству, и по совету Марка Франц отдал сына в художественную школу. А несколько месяцев назад произошло еще одно важное событие.
Франц с семьей уже много лет жил в Германии, и никто не думал, что они вернутся в Россию. Однако фирма, где старший брат трудился адвокатом, открывала свой филиал в Москве, и Франц оказался лучшим кандидатом, чтобы возглавить его. Марк знал – и мог себе представить! – как взбесилась Белль, его жена. Она была против, когда они в принципе решили восстановить семейные связи и стали приезжать в Россию на праздники, а уж переехать сюда вовсе, поближе к Марку, которого она ненавидела всей душой… Наверное, если бы филиал открывался в Санкт-Петербурге, она бы отказалась переезжать под страхом развода, а на Москву Францу удалось ее уговорить.