– Добрый день, – таким же добрым голосом, словно разговаривала с несмышленым ребенком, поздоровалась Эвелина. – Могу я вам чем-то помочь?
Лера сначала даже растерялась. Неужели Марк не предупредил няню о ее приходе? Скверно, едва ли ее тогда пустят в квартиру. Но девушка продолжила сама, не дожидаясь ответа:
– Вы, должно быть, Валерия? Марк звонил недавно, просил пустить вас в его комнату. Проходите.
Она посторонилась, пропуская Леру внутрь.
– Может быть, будете чай после того, как найдете, что вам нужно?
Чай Лера хотела. Во-первых, она так торопилась забрать колоду, что забыла пообедать, а завтрак был непростительно давно, а во-вторых, в доме упоительно пахло какой-то сладкой выпечкой. Либо Рита перед работой успела испечь очередной пирог по рецепту Веры Никифоровны, либо новая няня тоже любила покулинарничать.
– С удовольствием, – заверила Лера, направляясь в комнату Риты и Марка.
Пирог пирогом, а в первую очередь ей хотелось завладеть колодой, убедиться, что она действительно здесь. Гадалка обещала сама приехать в салон вечером, чтобы сделать расклад, и Лере не терпелось удостовериться, что расклад действительно состоится.
Карты нашлись в ящике письменного стола. Быстро сунув колоду в рюкзак, Лера уже собралась покинуть спальню Гронских, но была остановлена выбежавшей ей навстречу Гретхен. Та любовью к людям пошла в мать, а обаянием – в отца, и эти два качества представляли собой такой чудный коктейль, что даже Лера, не отличающаяся любовью к детям, не могла устоять перед девочкой.
Пришлось согласиться не только на чай, но и на небольшое общение с Гретхен. Впрочем, удалось совместить. Пока Эвелина разливала по чашкам ароматный напиток и нарезала пирог с вишней (оказалось, пекла все-таки Рита), Гретхен демонстрировала Лере свои рисунки, попутно указывая на важные детали пальцем. В последнее время, не на шутку увлекшись балетом, что страшно раздражало Марка, видевшего в ней исключительно художницу, Гретхен и картинки рисовала в основном легкие, будто воздушные. И это совсем не было похоже на стиль Марка, если только вообще можно говорить о каком-то стиле у четырехлетнего ребенка. Должно быть, сей факт его тоже расстраивал.
– Вы не снимите очки? – удивилась Эвелина, когда Лера уселась за стол и потянулась к чашке.
Рука мгновенно замерла, так и не коснувшись «ушка», мысли беспорядочно заметались в голове. Она всегда и везде носила темные очки, поскольку без них окружающие попадали в омут ее кошмаров, но никто и никогда не задавал ей такого бестактного вопроса. Сначала, когда Марк только надел ей их, все вокруг знали, почему она их носит. Затем, когда она выбралась из психушки и начала работать в магическом салоне, клиенты принимали это за образ. Выйдя замуж за Лео и расширив круг своего общения, Лера все ждала этого вопроса, попутно вместе с мужем придумав ответ, но все знакомые ее мужа были слишком хорошо воспитаны, чтобы задавать такие вопросы. И вот теперь вопрос прозвучал слишком неожиданно, застав ее врасплох, и Лера никак не могла вспомнить ту ложь, которую придумал для нее Лео. Кажется, там было что-то про здоровье, но что?