— У вашей Изольды, кроме того, черные волосы и родинка на щеке, — заметил Брянцев.
— Мало ли у кого есть родинки, пробормотал Валентин и приложил палец к своей щеке. — У меня вон тоже. Черная. Скажите… вы… арестовали ее?
— С чего вы взяли?
— Ну… кто вас знает!..
— По некоторым, пока не проверенным сведениям ее сейчас нет в стране.
Валентин не поверил ушам:
— Нет… в стране? Она разве… не в Ростове?
— Говорят, что она сейчас на Канарских островах.
— Где-где?!. На Канарских островах? Что она там делает?
— Что делает? Надо думать, загорает под тропическим солнцем, купается в синих волнах океана, — разъяснил Брянцев. — А как оказалась там? Детали пока неизвестны. Надеюсь, когда она вернется, вы сами ее подробно обо всем расспросите.
Валентин никак не мог прийти в себя:
— С ума сойти: на Канарских островах! А говорила, что в поликлинике уже три месяца не выдают зарплату!
— В наше время всякие чудеса возможны, — философски рассудил Брянцев и стал собирать со стола бумаги. — На этом пока закончим разговор.
— Вы меня отпускаете?
— Надеюсь, не сбежите?
— Куда я сбегу…
— Тогда поезжайте сейчас в общежитие и будьте там. Возможно, вы нам еще понадобитесь.
Валентин кисло попрощался:
— До нового свиданьица, значит…
* * *
Тем временем эксперты и дежурный следователь заканчивали осмотр помещения. Из вещдоков ничего существенного не обнаружили, за исключением длинного черного волоса, оказавшегося на полу в прихожей, под трюмо.
Пуля, пробив насквозь череп Иды, вылетела в окно. Выстрела никто из соседей не слышал. На этот раз был произведен только один выстрел: эксперты тщательно обследовали стены и мебель, однако следов второй пули не нашли. Пистолет убийца унес с собой.
Двое из опрошенных жильцов уверенно заявили, что видели накануне вечером, приблизительно без четверти девять, выходившую из подъезда незнакомую женщину в темных очках, коричневой норковой шубе и коричневой фетровой шляпке с загнутыми кверху полями… Волосы у женщины русые, вьющиеся, до плеч, на вид ей можно было дать лет тридцать. Роста повыше среднего. В руке у нее был туго набитый пластиковый пакет. Свидетели — две пожилые женщины — выгуливали в это время своих лохматых болонок и разговаривали, стоя возле подъезда, а над крыльцом горел фонарь. Одна из свидетельниц, подумав, добавила такую деталь: ей показалось, что шуба была несколько великовата женщине.
И никто из жильцов не видел, как эта женщина входила в подъезд.
«Мистика!» — подумалось Брянцеву. Он вспомнил, что Орлинкова приходила в прокуратуру именно в коричневой норковой шубе.