«Нил, успокойся же, ей-богу!
Подушку лапой не дербань,
Ты погляди, какая рань.
Подъём сегодня в полшестого.
Успеем, дай поспать, отстань.
Ну нету сладу никакого
С таким противным, наглым псом.
Поднял-таки, и что теперь?
Ну что ты косишься на дверь,
Скулишь и крутишься волчком?
Сейчас, оденусь, но поверь:
Коль обманул, то поделом
Получишь… поводком, с оттяжкой».
Выходим. «Стой! Куда рванул?!
Эй, Нил!» Как ветер упорхнул.
Опять он за своей дворняжкой?
Да нет, к машине сиганул,
У двери сел и дышит тяжко.
«Нил, ты зачем меня будил?
Займись собачьими делами,
А нет, пошевели ногами
И марш домой». Пёс заскулил.
«Я ухожу, коль ты словами
Не понимаешь». Тут мой Нил
Как взвоет. «Обалдел? Соседи!
Считаешь, ехать нам пора?
Тебя за шкирку со двора
Стащу, мы никуда не едем».
Не тут-то было. Пёс права
Решил качать. Взревел медведем
Да заскулил протяжным стоном.
Я уступил, поскольку ночь,
И вот уж мы несёмся прочь.
Пёс — капитаном, я — ведомым.
Нам приказала рыбья дочь.
Во дожили! Перед затоном
Машину круто осадил,
Едва не скинув Нила с места,
Тот рыкнул — он не любит резко.
Ну, извини, не угодил.
Пруд отозвался тихим всплеском.
Поймав балясину перил,
Русалка на мостки скользнула:
«Уж я волнуюсь, где ж ты был?»
Нил по-собачьи объяснил
Ей, что и как. Она вздохнула:
«Ох уж люди! Ну, спасибо, Нил».
С укором на меня взглянула.
Я прочитал ей свой рассказ,
Она же пристально внимала,
Ни разу не перебивала,
Лишь омуты зелёных глаз
Слеза тревоги заливала.
Потом сказала, что у нас
Немного времени осталось
И что хотят на нас напасть.
В холоднокровном теле страсть
Нешуточная разгоралась.
«Поэт, ты можешь мне украсть
Хоть что-то… приодеться малость?»