— Этот остров размером с Гренландию, почти как материк, место всем хватит, но самый, как вы говорите кайф — быть первопроходцем, — сказал отец.
Мы крепко обнялись, я расцеловал маму, вылезшую из лодки сестру. Такие прощания мне нравятся — без слез и дрожи в голосе. Да и прощаемся не навсегда. На остров мне попасть, как на кухню выйти чай поставить. Я кинул на дно лодки пакет.
— Что там? — поинтересовался отец.
Я улыбнулся.
— Парочка общих тетрадок.
— Зачем? Письма писать?
— У всех капитанов есть бортовые журналы. Когда-нибудь потомкам будет интересно прочитать, как все начиналось.
— Я думал, этим ты займешься, как профессионал, но если не приедешь, на должность хрониста назначу кого-нибудь из местных. — Отец встал напротив брата. — Ну, что ж, большое спасибо. — Они обнялись. — Ты настоящий гений.
— Да ладно тебе, — дядя добродушно похлопал батю по спине. Воровато оглянувшись на меня, извлек из кармана белый сверток и что-то зашептал на ухо брату. — Сам понимаешь, случаи всякие бывают, — услышал я.
— Вот еще что, возьми один из браслетов-детонаторов, вдруг понадобится экстренная помощь.
— Спасибо, — сверток и браслет исчезли в просторном кармане куртки.
Я и дядя столкнули лодку в воду, отец схватился за весла, женщины сделали вид, что прижимают к глазам платочки и отчаянно замахали нам ладошками.
— Счастливых открытий и удачных завоеваний! — крикнул я, чувствуя, как голос ломается.
— Все будет хорошо, — прошептал рядом дядя. — Я даже им завидую.
— Завидуешь? — Лодка быстро отдалялась — батя усердно работал веслами, улыбаясь, говорил что-то женщинам.
— Интересное занятие быть первым.
— Ты помнишь, что случилось с Атлантидой?
— Эта — другая история; что случилось с одной, не обязательно повторится с другими. Пора возвращаться.
— Почему бы и тебе не эмигрировать, ты достаточно поработал на правительство.
Дядя лукаво улыбнулся.
— Мысль, конечно, интересная, — он оглянулся на уменьшающуюся лодку, — но я бы поселился в другом месте. — У него вырвался романтический вздох.
— Даешь каждому свой мир, — бросил я лозунг.
— Что поделать, и наша реальность принадлежит не всем, а небольшой кучке жучков-демагогов.
— Дядя, если ты из ученого превращаешься в политика, значит, дело плохо.
— У меня садовник как-то спросил, почему в кабинете до сих пор не висит портрет президента?
— А ты?
— Повесил икону Христа Спасителя. В университете продолжается сексуальная революция, в новом корпусе вывесили плакат: «Студенты, СПИД не спит, а просто дремлет!»
— Блеск! — воскликнул я.
— Поехали, активируй браслет, — дядя надавил зеленую кнопку.