— …Я из миротворческого полка, из поселка Каменка. Мы думали, что нас с этой миссией сюда направляют. С эшелона только выгрузили и кинули сразу же в бой. Целый батальон. Мы под бомбежку попали. Осталось меньше половины. Говорят, свои же и бомбили.
— А наша, двести семьдесят шестая, была передислоцирована из Екатеринбурга.
Не ввязываясь в разговор, что и не требуется, впитываю в себя их судьбу, опаленную порохом войны.
— У них ведь, снайперы наемники, чуть ли не спортсмены олимпийцы. Они в ноги бьют. А когда к раненому подбегаешь, чтоб оттащить в сторону, под прикрытие, подстреливают обоих. Человек трех-четырех уложат и добивают. Мне повезло, под пулю попал вечером. Ночью выполз.
— Помнишь Кольку?
— Какого?
— Что лежал в палате для тяжелораненых? Он почти все время под капельницей провел, у него левой руки не было? Танкист, рука по плечо вырвана?
— А, Колька-танкист, и что?
— Сегодня вечером унесли…
Ребята замолчали. Покосились в мою сторону. Я хмуро затушил сигарету. Кому я здесь нужен, со своим счастьем и мечтами о светлом завтра? Дерьмо! Везде сплошное дерьмо! Мы так увязли в нем, что давно привыкли к фекалиям и даже не пытаемся выползти. После такой войны, для генералов, отдававших приказы и посылавших людей под пули, я бы устроил второй Нюрнбергский процесс. Но, как всегда, они скоро станут национальными героями, спасителями Отечества. Учредят новые ордена и медали, украсят ими мундиры. В отставке начнут пописывать мемуары. Их опубликуют и преподнесут массам в виде отчетов-резюме о не напрасно пролитой крови, совершенных ими подвигов…
Возвращаюсь в палату и медленно укладываюсь в кровать. Все-таки завтра — это завтра. Придет Светка, и я увезу её из этого страшного мира. Завтра меня выпишут, я не буду слышать раздирающих сердце, разъедающих ум историй из сумеречной эпохи пост-советского-средневековья; бестолкового и ужасного бытия, лживого и непредсказуемого…Уедем в поисках нового мира или построим свой.
У нас появятся дети — давно мечтал стать отцом. Они никогда не увидят войны. Я не отдам их войне. Достаточно!
Донесся жаркий шепот Славика и Игоря, они тоже не спали.
— Говорят, приезжал министр, с женой.
— Этот козел даже в палаты не зашел, — презрительно прошипел Игорь. — В качестве компенсации за ампутированные руки, ноги, головы, нам заплатят двести пять тысяч рублей. Козлы вонючие! Когда вернемся на гражданку, что с нами будет? Куда пойдем? Кому мы нужны? Ни образования ни профессии. Попробуй — поступи в институт? А чему здесь нас научили?
— Убивать, — ответил Славик.