По рядам пронёсся шумок, кто-то отчётливо хихикнул. Затем упала тишина.
Нолан закончил речь, и к кафедре стали вызывать каждого из курсантов. Декан факультета, пилот первого класса Алекс Саякин передавал Нолану номерной значок, и тот прикреплял его к лацкану первокурсника. Затем следовало рукопожатие, а с места тем временем вставал следующий вызванный.
— Джон Аддерли… Зоя Александер… Баррингтон… Бейкер…
Каждому получившему значок хлопали, и секретарю приходилось пережидать аплодисменты, чтобы назвать новую фамилию.
— Теодор Лендер!
Тед спустился вниз и подошёл к старцу. Тот улыбался одними губами, но глаза оставались колючими — он явно не забыл ни опоздания, ни неуважительного шушуканья. Нолан уже протянул руку к лацкану слегка наклонившегося рослого курсанта, но тут заметил тщательно припудренный синяк. Пару секунд он вглядывался, слегка щуря блекло-голубые глаза, затем внезапно сказал:
— Вот это по-нашему! «Вчера прибыть в Мадрид — и с места любовь, нежданная невеста и поединок в семь часов!»[1]
И, пока Тед пытался проморгаться, осмысливая непонятные слова, приколол значок и подтолкнул парня прочь — со стороны это выглядело так, словно великий Нолан похлопывает его по плечу.
* * *
— Ты говорила, Нолан — вредный старикан, — напомнил Тед. Они сидели в столовой — Кир, Тед, Виолетта и её подруга Лилиан. Кир, который мог действовать только одной рукой, взял тефтели из мяса твилл, а Тед — стейк. Мясо было жёстким, а нож — тупым, но будущего пилота это не смущало.
— Вообще-то сказать так — значит ничего не сказать, — пояснила Ви. — Он несносен. Его ненавидят. Над ним смеются. Его уважают. Им восхищаются.
— И всё это одновременно? — поразился парень.
— Ага. А вот равнодушных нет.
Светленькая коротко стриженная Лилиан молча кивнула, подтверждая слова подруги. Она казалась более тихой и сдержанной, чем Ви, и совсем не походила на ту внешне — этакая серая мышка, но первое впечатление быстро рассеивалось: у неё были такая же спокойная осанка и такие же уверенные, точные движения хорошо тренированной спортсменки. А манера слушать собеседника, чуть повернув и наклонив голову, ещё больше усиливала сходство.
Тед немного подумал. Что-то тут не сходилось.
— Я одного не понимаю, — сказал он наконец, отодвигая опустошённую тарелку и взявшись за чайную ложечку. — Он же, как и все космолётчики, должен был проходить тренинг на повышение психологической совместимости. Как его допустили до полётов, если он… такой?
Ви нахмурилась.
— Ну, я же не знаю, каким он был в молодости, — пояснила она. — Но ведь у него было два тяжёлых ранения, оба — в голову…