— Отпусти, — прошептала Рита, чувствуя, что еще немного, и она точно заплачет.
— Хочешь, я встану на колени? Прямо здесь, посреди улицы.
— Позерство, как всегда.
— Ты имеешь право так думать. Имеешь право считать меня сволочью, я дал тебе все основания для этого. Но, пожалуйста, позволь мне все исправить.
— Марк… — Рита попыталась высвободить руку, но он крепче сжал пальцы.
— Я обещаю, я стану лучше.
— Не станешь. Ты такой, какой есть.
Он молчал, но так и не отпустил ее, не сделал шаг назад. Рита тоже больше не делала попыток освободиться. Да, она точно знала, что лучше он не станет. И еще она знала, что любит его. Они знакомы не первый день, ничего нового она о нем вчера не узнала. Она злилась на него, но не могла действительно разлюбить за некстати брошенные обидные слова.
— И ты не хочешь больше жить со мной? — наконец спросил он еще тише. Рита даже не была уверена, что ей не послышалось.
— Я не знаю, — спустя почти долгую минуту выдохнула она. И это было правдой. Вчера вечером она хотела выгнать его со всеми его вещами, чтобы больше никогда не видеть, но сегодня, прямо сейчас, уже не была в этом так уверена.
Марк словно почувствовал ее заминку. Коснулся губами лба, затем скользнул ниже, целуя ресницы, замерзшие щеки, нос, пока наконец не добрался до губ.
В голове шумело так сильно, что Рита не могла сформулировать внятную мысль. Она так устала, так хотела забыть последние несколько дней, что не могла противиться его настойчивости, разомкнула губы, отвечая на поцелуй. И пусть они стоят посреди тротуара, мешая немногочисленным прохожим, в это самое мгновение ей казалось, что она поступает правильно.
— Так что? — через некоторое время, показавшееся ей вечностью, спросил Марк.
— Что? — в голове все еще шумело, поэтому Рита не поняла вопрос.
— Я прощен?
Она покачала головой.
— Одного твоего «прости» мало.
— Да, конечно, — он кивнул. — Я знаю. Я все исправлю. Обещаю тебе, я все исправлю.
Рита не помнила, как оказалась в машине. Огни ночного города слились в единую новогоднюю ленту, проплывающую за окном, и она с трудом удерживала себя в сознании. Голова стала такой тяжелой, что ее пришлось прислонить к боковому стеклу. Глаза закрывались сами собой, но Рита старательно держала их открытыми. Иначе точно уснет.
— Что с ногой? — спросила она, чтобы прервать усыпляющую тишину. Марк почему-то не включил даже радио.
Он пожал плечами, усмехнувшись уголком губ.
— Спал неудобно.
— Не раздеваясь?
— Иначе рисковал замерзнуть насмерть.
Рита наконец внимательно посмотрела на него. Он действительно выглядел так, как будто провел всю ночь далеко не на диване в студии. Спрашивать ничего не стала. Язык и без того не шевелился.