— А если из меня не выйдет такого хорошего художника, как вы?
— По крайней мере ты будешь знать, что попробовал.
Алекс неожиданно улыбнулся и посмотрел на незаконченную доску.
— Что вы делаете?
— Рисую спиритическую доску, — честно признался Марк, от чего у Алекса тут же загорелись глаза.
— Чтобы вызвать привидение?
— Типа того.
— А можно мне остаться и посмотреть?
— Нет, тебе пора в постель.
Алекс сложил руки в умоляющем жесте, мгновенно став похожим на обыкновенного одиннадцатилетнего ребенка, которого гложет любопытство.
— Ну пожалуйста, дядя Марк!
Марк вдруг поймал себя на мысли, что ему приятно внимание племянника. Он не считал его своим сыном, и не любил так, как любил Гретхен, но осознание того, что он не скривился в презрительной ухмылке и не заявил, что призраков не существует, отчего-то грело душу.
— Ладно, — сдался он. — Но при одном условии. Даже при двух.
— Все, что скажете, — заверил его Алекс.
— Во-первых, ты будешь молчать и не мешать, а во-вторых, перестанешь мне выкать и звать дядей. Просто Марк и на ты.
Он видел, что Алекс смутился, однако согласно кивнул. Пока Марк дорисовывал доску, Алекс послушно сидел в соседнем кресле и молча следил за его движениями. Он явно хотел что-то сказать, но, как и обещал, старался не мешать. Марк дорисовал буквы, немного помахал руками над доской, помогая краске подсохнуть, а затем посмотрел на племянника.
— Ты что-то хотел спросить?
Тот кивнул.
— Я хотел спросить, вы… ты и правда их видишь?
— Призраков? Правда.
— А какие они? На что похожи?
Марк неопределенно пожал плечами.
— Когда как. Если недавно умершие, то похожи на людей. А если давно, то напоминают скорее тень или отражение в воде. Такие… прозрачные и невесомые.
— И ты можешь разговаривать с ними?
— Не всегда, но чаще да. Иногда им легче писать. А иногда вот приходится пользоваться доской. — Марк указал на расписанный картон на столе.
Алекс понимающе кивнул и со страхом и восторгом одновременно огляделся по сторонам. Марк порадовался, что выключил электрический свет, оставив лишь несколько толстых свечей. Их мерцающий свет придавал чердаку таинственный вид, отбрасывал на покатые стены необычные, пугающие тени мебели и их самих, наверняка еще больше усиливал впечатление от происходящего.
— Я недавно слышал, как мама и папа ругались, — вдруг признался Алекс. — О тебе.
— Обо мне? — Марк удивленно посмотрел на него, решая, стоит ли через ребенка узнавать подробности, однако любопытство оказалось сильнее благородства. — И что же они говорили?
Алекс замялся на мгновение, но затем все же признался: