Он еще говорить не кончил, рта не закрыл, а воевода-князь кулаком как бухнет-стукнет, едва столешницу не проломил, да как закричит страшным голосом:
– Ах, такие-сякие, немазаные-сухие! Сейчас вас самих зачну по советам вашим лечить-пользовать! Эй, слуги-стражники, рыжего в сырую шкуру завернуть-зашить, а чернявенького голым на лед посадить. Будем ждать-смотреть, из кого быстрей вода выйдет, жар уйдет. A то ведь чего удумали, аспиды, сынка моего любимого извести решили.
Увели-утащили немцев-лекарей из покоев воеводских, под микитки вытолкнули. А сам воевода-князь на улочку вышел, идет-бредет, ног не чуя, ничегошеньки не видит, не замечает. Вдруг на чернеца старенького, с бородой до пояса наткнулся. Тот, видать, давно тут стоял, князя поджидал.
– Дозволь, воевода-князь, слово сказать-молвить старому человеку…
– Ежели с делом каким, то иди в приказную избу, не до тебя мне сейчас, один побыть хочу с мыслями-думами своими.
– И я то вижу, что думы твои тяжкие вокруг сынка твоего больного вьются…
– Говори, что хотел, не трави душу зазря, а то и так извелся весь.
– Я за свой совет денег не спрошу, чинов не потребую, а уж тебе самому решать, как дальше быть-поступить. Было мне видение, что сына твоего, Аникитушку, только Чудотворная икона Абалакская на ноги поднять-поставить может. Иди прямехонько на митрополичий двор ко владыке Корнилию и моли-проси преосвященного, чтоб отправил он за иконой той в село Абалак и оттудова ее с песнопением, с почестями великими да на двор к тебе и доставили. А уж там… Как дело обернется. Моли прилежно Небесную Заступницу сынку своему исцеление дать. На нее одну вся надежда твоя.
Кончил чернец говорить и пошел, не простившись, имени-прозвища своего не назвав, за угол повернул и исчез совсем, будто и не было. Пошел Иван Борисович к жене, рассказал про чернеца-монаха, велел собираться на митрополичий двор с ним вместе ехать.
Рассказали владыке Корнилию о горе своем, изложили просьбу великую. Тот и ответствует:
– Хоть и неурочный час, не ко времени образ святой в город нести, но во имя благого дала – здоровья княжича возьму на себя грех, отправлю за Чудотворною. Будь по-вашему. Вы же с княгинюшкой домой пойдите, пост держите, молитву творите, у Богородицы избавления сынку вашему от недуга просите.
Как сказал преосвященный, так и поступил. Отправил в село Абалакское за Чудотворною. На другой день с утра раннего караульные с дозорных башен высматривают, когда крестный ход на дороге появится, а как увидели, сигнал подали. Тут соборные колокола зазвонили-заблаговестили, народ созывая-собирая. Вышли тоболяки на улицы встречать образ святой. День тот пришелся в аккурат на праздник Владимирской иконы Божией Матери. Прошел крестный ход в церковь Богоявленскую, что под самой горой стояла, неподалеку от дома воеводского. Владыка Корнилий литургию отслужил, и понесли Чудотворную в дом к болящему княжичу. Там служили всенощную по полному канону, молили о выздоровлении Аникитушки, а утром проводили икону Знамения в Софийский собор на тору, где она еще две недели была.