Начало сентября. Пятница
Утром следующего дня Агафьи в квартире уже не было. Если бы не большая кастрюля, набитая блинчиками с мясом, на плите, Николай бы вообще задумался, а не приснилось ли ему ее ночное возвращение. Повинуясь неожиданно возникшему подозрению, он открыл дверцу стенного шкафа в коридоре. Кожаная куртка Агафьи мирно висела на плечиках. Шлем нашелся внизу, под упавшей ветровкой самого Николая. Мужчина вспомнил, что уронил ее еще в среду вечером, доставая более теплую джинсовку, но поленился сразу поднять. Из-за промозглой осенней погоды летняя ветровка ему больше не понадобилась и так и осталась лежать на дне шкафа.
Капитан медленно закрыл шкаф. Получалось, что Агафья где-то носится целыми днями, да и не только днями, но мотоцикл не берет. «Только два варианта, — подумал он. — Или Макс прав, и девчонку кто-то возит. Или она-таки сделала какие-то выводы из бумаг Меньшова и теперь следит за посредником собаководов. Тогда логично, почему она не надевает приметные вещи и не пользуется мотоциклом. Но почему она опять занялась этим в одиночку, зараза такая?!»
Обжигая пальцы, оперативник положил десяток горячих блинчиков в пластиковый контейнер и поехал на работу.
Макса на рабочем месте еще не было. Николай заварил себе кофе и, закинув в рот блинчик, сел писать план мероприятий на следующую неделю. Писалось плохо. Мысли то и дело съезжали на вопрос, чем таким занимается Агафья. В конце концов, обнаружив, что вместо имени подозреваемой набрал «Агафья Полозкова», капитан выругался и отодвинул клавиатуру.
«Что же ты затеяла?»— думал он, постукивая попавшимся под руку карандашом по столешнице. Неожиданная догадка заставила оперативника вскочить со стула и закружить по кабинету. Он вспомнил, как они втроем обсуждали дело собаководов после выволочки Бурундука. Магичка обругала работу гвоздевских ищеек и предложила… В ушах зазвучал спокойный голос девушки: «Пройти по всей цепочке в роли бойца». Карандаш в руках Николая громко треснул, сломавшись. «Да, нет… — попытался успокоить разыгравшуюся фантазию оперативник. — Она же потом сказала, что это вариант на крайний случай. Да и кого бы она подставила в роли бойца? Какой дурак на такое подпишется, да еще без разрешения полковника. А Бурундук ей даже думать об этом запретил!»
Николай, наконец, заметил у себя в руках обломки несчастного карандаша, который в нервах разобрал буквально на щепки. Бросив их в урну, мужчина заставил себя успокоиться. «Если Макс завтра не вытрясет из девчонки правду, это сделаю я, — решил он. — Какого черта?! Никакими личными отношениями тут и не пахнет! Опять во что-то влезла, чертова индивидуалистка!»