— Ты бесчувственный мужлан, — шепнула Аэрлин глядя испуганными глазами на супруга.
Да, они прожили вместе почти полвека, вырастили четырех сыновей, отыскали, наконец, свою дочь. Да, она любила его так, как только может любить ведьма. Она отдала ему свое сердце и еще ни единого раза не пожалела об этом. Ник всегда был ее гаванью, уютным гротом, в котором можно было переждать бурю или насладиться тишиной. Она любила его. Слишком сильно любила. Но сейчас, в эту самую минуту, перед ней открылась совершенно иная сторона его натуры. Князь Никалаэ никогда так не разговаривал со своей супругой. Ни разу за прошедшие годы совместной жизни, он вот так угрожающе не сверкал глазами. И еще ни разу он не повышал на нее голоса.
— Я тебя предупредил, — Ник уже взял себя в руки. — И все же, очень надеюсь на то, что ты поймешь сама, что творишь.
— Я выбрала ей мужчину, — несчастным голосом произнесла Аэрлин. — Лучшего из тех, кого только можно было бы найти. Красив, родовит, молод, богат — у Дирана Вариуса есть все, о чем может мечтать ведьма. Но этот мальчишка Лерсаан все испортил.
Князь обреченно вздохнул.
— Аэра, я не понимаю тебя. Правда. Ты… решила стать сводней?
— Но это правило, через которое проходят все ведьмы, — княгиня упрямо топнула ножкой. — После инициации молоденькая ведьмочка видит мир в немного ином ключе. В ней… бушует сила, страсти… она испытывает необходимость в близости. И обычно мать, или Верховная, подбирает такого мужчину. Идеального. Того, кто однозначно не сможет разбить ведьме сердце.
Князь покачал головой, пересек разделяющее их расстояние и обнял супругу.
— А твоя дочь выбрала Лерсаана.
— Да, — всхлипнула Аэрлин, пряча лицо у нее на плече. — Она словно специально делает все мне назло.
— Аэрлин?! — возмущенно воскликнул князь.
— А что Аэрлин? — княгиня вздохнула и принялась обводить пальчиком золотое шитье на камзоле мужа. — Она моя дочь. Мой ребенок. Я родила ее и потеряла на долгих семнадцать лет. А теперь вдруг нашла. А она… она совершенно не испытывает ко мне никаких чувств. И это… бесит.
— Ты думала, что Эльмарис сразу бросится к тебе в объятия? — кивнул князь. — А она, подумать только, не торопится этого делать.
— Ну да, — княгиня выглядела и вовсе уж несчастной. — Лоррелин с большей любовью отзывается о Саэре.
— Но ты же сама отталкиваешь ее, — Никалаэ крепче прижал к себе супругу. — Сама делаешь все, чтобы она относилась к тебе с настороженностью. Одно твое упрямство относительно ее имени чего только стоит.
— Я назвала ее Лоррелин, — вскинулась княгиня. — Это ее имя.