— Потому что ты княжна и невеста кронпринца. Зависть, желание занять твое место, ненависть, направленная на того, что успешнее или красивее или… да мало ли по какой причине! Рис, ты просто должна быть осторожной, внимательной и не совершать глупостей.
— Знаешь, — обижено надула губы Эльмарис, — я уже не уверена, что так уж желаю стать твоей женой и этой… будущей императрицей этой вашей империи. Я ведьма, Лерс. Свободная ведьма и я не собираюсь…
— А вот это уже не тебе решать, — прошипел кронпринц, притягивая ее к себе вплотную и заглядывая в глаза. Эльмарис сразу даже растерялась — очень уж нехорошо блестели зеленые глаза Лерса. — Ты моя невеста. Нас связали эльфийские руны, а их нельзя разорвать по твоему желанию, дорогая. Так что, придется смириться, мелкая.
— Пусти, — пискнула Эльмарис, вырываясь из его захвата. — Не смей так со мной говорить. Княгиня обещала, что никто не будет меня принуждать. Никто не сможет меня заставить. И даже ты! — она выкрикнула все это в сердцах и тут же пожалела о сказанном, но повернуть время вспять было уже невозможно.
Лерс изменился на глазах. Его лицо словно омертвело, черты заострились, а глаза, смеющиеся, ласкающие, наполненные светом, превратились в два бездонных омута. Боевика, который лазил в ее окно еще в столице, больше не было, теперь перед Эльмарис стоял кронпринц Дарканской империи, Его императорское высочество Лерсаан ОрГраеш. Дарканский лорд из высших, потомок тех, кто много веков назад смог сломать грани мироздания и вырваться из темного мира в этот, подчинить его себе, залив чужую землю кровью.
— Я сомневаюсь, Сиятельная княжна, — Лерс чеканил каждое слово, и они отлетали, оставляя ощутимый след в душе Эльмарис. Детство кончилось, невинные шалости остались в прошлом, и ее жизнь… она сделала слишком крутой поворот, — что у вас есть подобное право. Эта договоренность заключалась между двумя правителями, и отменить ее, как и обратить вспять невозможно. Стоит ли мне напоминать о том, что повлечет за собой невыполнение обязательств со стороны княжества Лантар?
Эльмарис сглотнула и отступила. Она не была знакома с этим Лерсом и совершенно не желала узнавать его. Нет, точно не желала.
— Оставьте меня, Ваше императорское высочество, — с трудом выдавила она из себя и отступила еще на шаг. — Вы меня утомили.
Круто развернувшись, она сбежала от него.
Выскользнула из бальной залы и побежала по коридору, с трудом стараясь удержать слезы. Как он мог так говорить с ней? Как мог? Она верила Лерсу и в Лерса, она… она же почти уже влюбилась в него, а он… как он мог быть таким холодным и надменным?