Становилось все холоднее, холоднее.
И она ощущала знакомое присутствие неведомо кого, совсем как в приемной своего кабинета, когда компьютер включился сам по себе. И опять же ей казалось, что за нею наблюдают, как недавно наблюдали на автомобильной стоянке.
Старик присел рядом с музыкальным автоматом, протянул за него руку, нащупал кнопку, нажал несколько раз.
НЕ УМЕР…
НЕ УМЕР…
НЕ УМЕР…
НЕ УМЕР…
— Придется отключать от сети, — решил старик.
Громкость еще увеличилась. Два слова вырывались из развешанных по углам динамиков с такой силой, что с трудом верилось, будто конструкторы заложили в свое детище такую невероятную мощность.
Элиот отодвинул музыкальный автомат от стены, чтобы старик смог вытащить штепсель из розетки.
И в этот момент Тина внезапно осознала, что ей нет нужды бояться этого неведомого присутствия, чьими стараниями музыкальный автомат изрыгал и изрыгал из себя эти два слова. Оно не собиралось причинять ей вреда. Если на то пошло, совсем наоборот. В мгновение ока ей открылась истина. Пальцы, только что крепко сжатые в кулаки, разжались. Мышцы шеи и плеч расслабились. Сердце более не стучало, как паровой молот, пусть и билось чаще положенного. Теперь уже от радостного волнения, а не от ужаса. Если б она попыталась закричать, у нее бы получилось, но ей больше не хотелось кричать.
И когда седовласый кассир схватился-таки за штепсель и начал раскачивать его из стороны в сторону, пытаясь вытащить, Тина уже собралась сказать ему: «А может, не надо?» Ей хотелось посмотреть, что произойдет, если не мешать этому неведомо чему держать под контролем музыкальный автомат.
Но, прежде чем она успела раскрыть рот, старик вытащил штепсель из розетки.
Тишина, сменившая монотонный, разрывающий барабанные перепонки повтор двух слов, оглушила.
После короткой паузы, вызванной всеобщим облегчением, посетители ресторана зааплодировали старику.
А тут и Дженни, официантка, крикнула из-за стойки:
— Эл, я не трогала термостат! Он настроен на двадцать градусов!
— Должно быть, ты с ним что-то сделала, — не согласился Эл. — Воздух нагревается.
— Я его не трогала, — стояла на своем Дженни.
Эл ей не поверил, в отличие от Тины.
Элиот отвернулся от музыкального автомата, озабоченно посмотрел на Тину.
— Как ты?
— Все хорошо. Лучше, чем раньше. Гораздо лучше.
Он нахмурился, удивленный ее ослепительной улыбкой.
— Я знаю, что это, Элиот. Я точно знаю, что это. Пошли! Не будем терять времени.
Такая перемена настроения поставила его в тупик, но она ничего не хотела объяснять в ресторане, при посторонних. Открыла дверь и вышла в ночь.