Я не кривила душой — только что мне в полной мере продемонстрировали превращение адекватного человека в старого знакомого из «Майкорского вестника» — «его сучью светлость», как метко выражался Керл.
— Райена! — В мужском голосе послышалась угроза.
Не удивил. Плавали — знаем.
— Что Райена? — перевела взгляд на него. — Я уже двадцать восемь лет Райена, и что? А вот с вами, ваша светлость, — последние два слова я подчеркнула, — было очень неприятно познакомиться снова.
Рейгран, казалось, опешил. Потому что когда я вновь обернулась, уверенности в его позе заметно поубавилось.
— В каком это смысле? — выдавил он.
Я махнула рукой:
— Не берите в голову. — На душе было абсолютно паршиво. Но не говорить же об этом, в конце концов! — Благодарю, что некоторое время дали пообщаться со своей светлой стороной.
На улице начался дождь. Фонари шипели, дрожали, но мужественно держались. Мужественно держалась и я под пристальным взглядом Рейграна.
Странные все-таки у него перепады в настроении. Еще бы понять, с чем это связано.
— Райена…
Я покачала головой и перевела взгляд выше — туда, где темным провалом обозначала свое присутствие Асторица.
Когда спустя несколько долгих минут я вновь посмотрела на дверной проем, он был пуст.
Утро началось рано, никого не спрашивая. Я спустила ноги с кровати и сонно огляделась. Рассвет только заявлял свои права на мир, и серый свет заполнял комнату, врываясь сквозь полузадернутые шторы.
А еще было холодно. Чертовски холодно.
Стуча зубами, я кое-как натянула всю вчерашнюю одежду, дополнив ее найденной в недрах сумки теплой жилеткой. Накинула куртку.
Холодно, зар-р-раза. И, главное, одеяло не греет.
Я пощупала край стеганого одеяла. Толстое какое — наверняка оно должно быть теплым. Почему же с утра было такое ощущение, будто меня засунули в ледник?
За дверью раздались шаги. А стук в дверь, раздавшийся пару мгновений спустя, дал ясный ответ на вопрос, кто там.
— Не спишь? — Майлс выглядел хмурым. Под впечатлением от утреннего дубака воспоминания от вчерашнего разговора сгладились и даже частично забылись.
— Как видишь, — откликнулась я, роясь в сумке. Может, хоть носки какие найду.
Носки нашлись. Вязаные, в птичку.
— Тоже холодно?
— Не видно? — Носки заняли свое место, а сумка оскалилась голым дном.
— Райена…
Я выпрямилась и уставилась на него. Спорить и ерничать не хотелось, вот совсем.
Видать, не только мне.
— Я вчера повел себя… — Он на мгновение задумался, — не совсем корректно по отношению к тебе. Приношу свои извинения.
— Надо же, — восхитилась я, — в официальном ключе! А где ритуальный шмяк лбом об пол?