Честно говоря, границу я пересекала с опаской: слишком живы были в памяти встреча с вампиром и стаей клыкастых волков. Однако сейчас у границы никого не было, разве что русалки. Да и те вели себя тихо. Они сидели по пояс в воде, подставив солнцу обнажённые груди, и о чём-то перешёптывались.
– Смотри, на вид совсем невзрачная трава, – Ядвига ткнула длинным согнутым пальцем в тонкую травинку. – Её у нас Живей-травой называют. Очень многое может, мёртвого не оживит, конечно, но умирающего к жизни вернёт. Травнице всего только и надо – собрать её в этом месяце да насушить, да молитвы над ней почитать, пусть послушает. Живей-трава ещё пользительнее от этого становится. Запомни, растёт травка только здесь, у вас такой не найти. И вот намоленную травку раскурить около болящего…
– Как раскурить? – перебила я.
Перед глазами возникла картина: Ядвига сушит траву около икон, бормоча то ли заговоры, то ли молитвы. Трава при этом складывается в форме уха и внимательно слушает. А потом старушка скручивает из бумаги самокрутку. Остаётся только набить косяк и затягиваться им, выпуская дым в сторону больного.
Я улыбнулась. Придумается же такой бред.
– Ну уж точно не как папироску! Поджечь, знамо дело, – фыркнула бабка. – Только так, чтобы травка еле тлела, чтобы запах медленно въедался в тело того, кого лечишь. Пахнет она резковато, но это уж ничего, для дела можно и потерпеть. Давай-ка сегодня будешь помогать мне Живей-траву заготавливать, надо запасы пополнить.
Дело было не таким простым, как показалось на первый взгляд. Сверху Живей-траву покрывали мельчайшие, невидимые глазу острые колючки. Приходилось двумя пальцами прихватывать стебель снизу, у самой земли, и с силой тянуть на себя – корни чудо-травки оказались длиннее, чем сама трава.
– А просто срезать её нельзя? – спросила я, с трудом справившись со вторым стеблем.
– Ни в коем случае, – строго ответила Ядвига. – Корешки обязательно целиком нужны. Их заваривать да отвар пить можно. Меня только он и спасает, как кости начинает ломить.
Живей-траву мы рвали долго, медленно. Потом её надо было собирать в пучки по десять стеблей в каждом. Пучки связывались верёвочками. За несколько раз мы отнесли свою добычу в домик Ядвиги – такую же бревенчатую избушку, как у Ярна. Оказалось, домик Бабы-Яги прятался за густо растущими корявыми деревьями метрах в ста от прохода в Междомирье.
– На курьих ножках? – спросила я, увидев избу.
– А как же, – улыбнулась Ядвига. – Если бы Ярну вчера стало трудно с волками, моя избушка тоже побежала бы ему помогать. Она уж и откапываться начинала, почуяла неладное. Тот дом, где вы сейчас живёте, в своё время я стражам и подарила. В один день обе избы ножками и искорками разума наделяла.