– Ну я, блин, сейчас разрыдаюсь, – пробурчал бесчувственный майор и переключился на новый объект. – Эй, почтенный дагэ! Где там твоя небожительница? Или ей панцирь в обратку не нужен, вот она и не торопится пред мои светлы очи явиться?
– Ай, ай, – запричитал Пи Ец. – Разве мало тебе, глупый воин, случившихся несчастий? Хочешь, чтобы великая Черепаха еще сильнее тебя покарала?
– Куда уж сильнее! – проворчал Алексеев. – Ой, черт!
Посреди комнаты висело уже знакомое облако, а на нем, сверкая глазами, восседала рассерженная Черепаха, только что весьма чувствительно приложившая Саню посохом по макушке и явно намеревавшаяся повторить.
– Все, все, молчу, молчу, – отважный майор попытался потереть ушибленную головушку, но помешал рогатый шлем. – Простите, ваше черепашество, был неправ, погорячился, не проявил должного почтения. Ну должны ж вы понять: в нашем мире божества на облаках не летают. Готов загладить, исправить, принести все полагающиеся извинения.
ФСБ-шник встал по стойке «смирно» и отсалютовал копьем.
– Ничтожный и бестолковый вояка! Все вы таковы – в любом времени и мире! – возмущенно рявкнула Черепаха. – За то, что посмел коснуться моего священного тела, должен ты будешь, – тут рептилоид снова направила на Алексеева посох (майор моргнул, но не дрогнул), – отправиться в страну Канадию вместе с недостойным звания истинного мага…
– Нет, нет, я не хочу ни в какую страну! – Пи Ец воздел сложенные лодочкой руки – сначала к божеству, потом, поняв бесполезность попыток умилостивить когда-то съеденное животное, – к Маргоше. – Госпожа, госпожа, скажи Великой и Ужасающей, что я ни на что не годный Пи Ец! Я хочу только сидеть на диване, заниматься массажем с искусной желтоволосой жрицей и больше никогда не есть черепаховый суп!
– Ты отправишься с этим безмозглым и нахальным воином в страну Канадию, – сурово повторила небожительница. – И вы оба привезете в ваш мир достойного старца, столь бессовестно обманутого неблагодарными приемными детьми.
Она взмахнула посохом, из облака поплыл густой туман. Прозрачная пелена, уплотняясь, окутала Саню и почтенного дагэ, завертелась вьюгой и растаяла вместе с бравым майором и расстроенным новым приключением Пи Ецом.
Саня в рогатом шлеме, с копьем в руках и мечом в ножнах на поясе, и пузатый китаец в халате стояли на начищенном до блеска паркете перед мраморным камином, в котором потрескивал огонь. На стене висели явно старинные сабли и топорики, а буквально в паре шагов от незваных гостей качался в кресле-качалке, прикрыв глаза, лысый старик с длинным носом.