И тут, словно сами боги услышали мысли камердинера – проломив входную дверь головой в коридор пушечным ядром вылетел тот самый юноша, грохнулся чуть дальше Альберта, очумело помотал головой и посмотрел на камердинера блуждающим взглядом.
– Кажется, я влюбился, – глупо улыбнулся парень, отряхнулся от обломков и двинулся обратно, вещая на все крыло, – Любимая! Я все таки твой муж, и смею думать, имею на это право!
Через пару секунд тело еще раз вышибло из кабинета господина – на этот раз куда ближе, как недовольно заметил Альберт.
– Она просто прекрасна! – вздохнул Фил, не замечая камердинера, неодобрительно покачивающего головой.
Ветер трепал на ветру лоскуты порванного камзола, холодил свежие порезы, бил в грудь, стараясь скинуть человеческую фигурку с вершины драконьей башни, но раз за разом бессильно отступал. Хозяин башни, хозяин города и всей земли на много дней пути вокруг даже не шелохнулся. Взгляд старика устремился за линию горизонта, руки распахнулись вширь, будто бы обнимая остальной мир. Он прощался с прошлым. Позади него смотрели в небо открытые ворота драконьего загона, ныне пустого. Старый верный Ррарг обрел заслуженную свободу, а миру был преподнесен очередной легендарный подарок, на этот раз последний – бессмертный, неуязвимый и бесконечно мудрый дракон.
Счастливая улыбка застыла на лице архимага, впервые за многие годы он чувствовал радость жизни. Вкус неизведанного, предчувствие будущих побед будоражили кровь. Что будет там, в новой жизни, каких врагов подарит судьба? Какие подвиги предстоят? Он не хотел знать наперед, ему нравились времена, когда завтра могло и не наступить.
Лишь бы у парня все получилось. Увы, но были вещи, в которых архимаг был не так силен, как хотелось – и изобретательство было как раз одним из них. Старик шагнул вперед, прямо в отвесный обрыв башни, а следующий шаг совершил уже по широкой мостовой – но были вещи, которые ему, бесспорно, удавались просто великолепно.
Архимаг неспешно поднялся по лестнице из тысячи ступеней – первой преграде между ним и родней – и вступил на порог любимого замка. Он строил его, когда был еще молод, что несомненно сказалось на размахе высоченных потолков и размерах витражей. Сегодня бы старика устроило нечто куда более скромное и уютнее, но переделать что-либо было уже невозможно – слишком многие вещи и полезные функции замка были делом рук его друзей, ныне умерших, и некому в целом мире было повторить их искусство. Впрочем, унести замок в новую жизнь не удастся, а значит и думать об этом не стоит.