Маркиз Бездны не спешил, замер, наблюдая, как дохнут псы на подступах к лестнице.
Несмотря на защиту от урона скелетов, удары Эда проходили хорошо, как и выстрелы Ариадны. Псы оказались откровенно слабы – никакой силы, чтобы как следует ударить, или ловкости, чтоб уклониться от атаки. Просто падали под ударами, заваливая ступеньки, заливая кровью и забивая отвратительной вонью дыхание.
Но их было очень много – в трактир постоянно входили новые легионеры, потрясали дубинками и, роняя пену, рычали. Но не нападали скопом, ожидая очередь на лестницу.
И хотя скелеты старательно прятались за широкой спиной рыцаря Смерти, выдвигаясь только для точного удара в незащищенного пса, тем все же удавалось ударить и по ним, практически сразу уничтожая костлявого слугу.
Два противника, державшиеся напротив Эда не дольше двадцати секунд, успевали покрошить двух скелетов прежде, чем сами падали, роняя дубины, на ступеньки под ноги уже спешащим на верную смерть легионерам. И уже новые псы, перешагнувшие через павших собратьев, били мощно по костяным слугам, но не в силах вменяемо ударить по Муну.
И это казалось странным – защита и повышенный урон по призванным существам при полном их отсутствии против игрока. Дискриминация петоводов? Или задуманная тактика против самоуверенных игроков?
Впрочем, с моим запасом маны восстанавливать погибших скелетов было не сложно. Псы погибали достаточно быстро, несмотря на высокое количество здоровья.
Когда куча уже превратилась в баррикаду, а новые и новые легионеры все еще забивали трактир, Шакс громко защебетал.
И тут нам пришлось отступить – кто-то из псов швырнул в кучу трупов подожженную ножку стула. В мгновенье ока пламя объяло тела. Кровь вскипела, режущий глаза смог ударил вверх, накладывая десятиминутное «Отравление» и сбивая концентрацию.
Меня согнуло от кашля, выбивая из раскола в собственное тело. Скелеты замедлились, ничего не видя сквозь черное облако, застилающее пространство. И это было новой странностью – до этого меня даже отдача Довода не задевала, если я покинул аватар.
А вот легионеры не растерялись – вместо атаки замешкавшихся костяных воинов, с диким воем покатили горящую кучу плоти наверх. Шматки горящих собратьев падали на маленьких сизифов[1], заставляя скулить и бросаться прочь. Запах паленой шерсти заполнил трактир. Гарь, покрывшая спины и тела, оседала на стенах и витала в воздухе черными жирными хлопьями.
Скомканные и спрессованные под собственной тяжестью тела слиплись в комок, при каждом обороте выплескивались новые языки горящей крови. Пламя охватило мою армию, моментально сжигая слуг.