– Камба рассказала мне, что это вы заговорили с ней на склоне горы в тот страшный день, – сказала старушка по-порфирийски. – Она думала, что уничтожила репутацию дома Пэрдиксис из-за той ядовитой посуды, но вы убедили ее спуститься и объясниться с братьями. Как ее мать, я должна поблагодарить вас за это.
Я недоуменно заморгала, решив, что мои знания порфирийского меня подвели.
Камба взяла меня за руку и увела прочь, сказав:
– Мама, мы будем в саду.
Мы свернули в темный коридор.
– Ядовитая посуда? – спросила я по-гореддийски.
Камба отвела взгляд.
– Я привезла ее из Зизибы. Я тогда в первый раз отправилась в деловую поездку одна. Сделка получилась очень выгодной, но меня это не смутило. Потом мы узнали, что вся посуда была покрыта переливчатым лаком – красивым, но легко растворявшимся под действием жидкости. Из-за этой посуды умер ребенок.
Так вот почему она хотела покончить с собой. Я думала, она стыдилась своей полудраконьей сущности. Узнав, что она неправильно определила свой пол, я решила, что дело в этом, но снова ошиблась.
Я подумала, что одно и то же действие может иметь разные причины. Никогда нельзя строить догадки.
Мы прошли через кабинет, стены которого были заставлены книжными шкафами. Два мальчика примерно такого же возраста, как Абдо, сидели за столом и решали сложные геометрические задачи.
– Местор, Паулос, – проговорила Камба, остановившись у стола, чтобы взглянуть на результат их работы. – Когда закончите теорему Эвдема, можете быть свободны.
– Да, тетя Камба, – протянули они.
– В последнее время я оставила торговлю старшим братьям, – сказала Камба, когда мы вышли из комнаты, и застенчиво улыбнулась. – Теперь я обучаю племянников математике и сама учусь у Паулоса Пэнде.
Мы оказались в ухоженном саду, который представлял собой аккуратный квадрат лужайки, обсаженный темными кедрами, с двумя длинными прямоугольными водоемами по бокам. Холщовый навес слегка трепетал на ветру, а под ним на кованых стульях сидело шестеро человек. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к свету, а потом я узнала Ингара, адвоката Флоксию, крылатую Мизерер, рыночного певца Тритона и улыбающихся близнецов.
– Флоксия нашла способ обойти запрет, – тихонько проговорила Камба. – Нас нельзя обвинить в нечестивости, раз мы не знали, что вы придете.
– Вы же меня пригласили! – изумленно воскликнула я.
Ее глаза хитро сверкнули.
– Вовсе нет. Мои племянники просто писали диктант на уроке гореддийского. Эту записку отправили случайно. Несомненно, Чахон приложил к этому свою руку – с этим не сможет поспорить даже Пэнде. Именем милостивой Неизбежности, богини гостей, мы приветствуем вас.