– Он тренировал вас отстегивать ее. Вы можете ему помочь?
– Не знаю! – Камба была на грани слез. – Видимо, я чересчур много думаю. Но вы могли бы ее отцепить – если бы только захотели.
– Ч-что? – выдавила я.
– Пэнде сказал, что ваши природные данные лучше моих, но вы связали свои силы и не хотите их выпускать.
Я ощутила, как в груди поднимается жар.
– Вы думаете, что я могла бы освободить всех, но просто… не хочу?
Камба бессильно покачала головой, звеня сережками. Этот радостный звук казался сейчас нелепым.
– Конечно же, нет. Но раз вы связали себя, то наверняка можете и развязать.
Я внезапно поняла, что очень бы этого хотела. Я заключила огонь своего сознания в саду, который теперь стремительно сжимался. Каждый раз, когда я заглядывала туда, там становилось все теснее. Увы, я не знала, как от него избавиться.
Я медленно выдохнула, цепляясь за соломинки.
– Сдерживаться меня научил дядя Орма. Сегодня я отправляюсь на его поиски. Возможно, он знает, как вернуть все назад. – Если, конечно, Орма вообще меня узнает. О небесные псы. – Сама я тоже буду пытаться, – добавила я. – Как-нибудь выясню, как себя развязать.
Все это была лишь бравада. Я даже не знала, с чего начинать.
Камба коротко кивнула.
– Вам нужно поторопиться. Пэнде обучал нас медитациям и техникам, чтобы сопротивляться ей. Я смогу помочь остальным – может быть, даже отцеплю ее от кого-нибудь. Но я не знаю, как долго мы продержимся, особенно если в распоряжении Джаннулы окажется образованность Пэнде и его способности. Она станет гораздо сильнее, чем раньше.
Я мрачно последовала за Камбой обратно в храм. Абдо стоял у святилища, сложив руки на груди и глядя на статую Чахона. Услышав наши шаги, он обернулся. В его глазах сияла непривычная решительность. «Я все это натворил, – сказал он. – Теперь мне нужно все исправить».
Я прекрасно знала, как он себя чувствует.
Нэн отвела Абдо домой. Я задержалась, чтобы поговорить с Камбой, но нам больше было особенно нечего друг другу сказать. Она пообещала передать Ингару привет, а потом ее высокая фигура в одеянии из шелкового шафрана слилась с толпой на площади Зокалаа.
С тяжелым сердцем я обернулась к пристани. Нужно было забрать вещи, а на закате мы с Комонотом и изгнанниками встречались в Метасаари. Проходя мимо Василикона, я услышала, как кто-то выкрикивает со ступеней какие-то слова. Я замедлила шаг, чтобы посмотреть, что происходит, и увидела неуклюжую, худенькую девочку, которая была мне знакома: Бризи, дочь Икар. Рядом с ней, в тени пронайи, стояли еще четыре подростка, на вид младше ее – вероятно, тоже дети изгнанных саарантраи.