Значит, она осуждала Зейд за то, что та обманом заставила Орму проявить эмоции, а не за то, что агент едва не сбросила меня с соборной башни. Я вздохнула и решила сменить тему.
– Мама оставила мне несколько воспоминаний-жемчужин. Их трудно делать?
Эскар пожала плечами:
– Матери делают для своих детей самые простые их разновидности. Но чтобы заключить в капсулу много воспоминаний и хорошенько их спрятать, нужна посторонняя помощь. Есть саарантраи, которые специализируются на подобной тайной медитации, но это незаконно и дорого. – Ее взгляд остекленел. – Ты задаешься вопросом, не сделал ли Орма воспоминание-жемчужину.
Я вытянула руку и пошевелила мизинцем, показав ей жемчужное кольцо.
– Он отправил мне это, когда я была в Нинисе, вместе с запиской, в которой говорилось: «Эта вещь плюс ничего равняется всему». Я думаю, он хотел сказать мне, что сделал такое воспоминание.
Эскар взяла меня за руку и легонько коснулась жемчужины большим пальцем. Видеть искру надежды в ее глазах было почти невыносимо.
– Может, и так, – полушепотом сказала она. – Но я не знаю, когда он мог это успеть. Точно не в моем присутствии. Возможно, он сам создал простую жемчужину с основными фактами, краткими образами. С твоим именем.
Я высвободила руку из ее ладони и покрутила кольцо на пальце.
– Воспоминания-жемчужины зачастую трудно привести в действие, потому что ты не знаешь, что станет для них спусковым крючком, – проговорила Эскар, поднимаясь на ноги. Поколебавшись, она добавила: – Орма навсегда останется твоим дядей, не важно, будет он об этом помнить или нет.
Она наклонилась, еле ощутимо поцеловала меня в макушку и зашагала назад в пещеру к Лало и Бризи.
– До заката четыре часа, – сказала она через плечо. – Спи.
Я прислонилась к булыжнику и закрыла глаза.
Я поняла, что все-таки спала той ночью, только потому, что видела сон об Абдо. Он ехал в повозке с еще несколькими людьми, трясясь и подпрыгивая на неровной деревенской дороге. Она вела в Королевские леса, которые только начали облачаться в золотые осенние краски. На повороте, где кусты росли особенно густо, Абдо внезапно вскочил на ноги и выпрыгнул из повозки. Его спутники недовольно закричали, и некоторые даже потянули за ним руки, но не смогли его достать. Он уже несся вниз с холма, по папоротникам и кустам, кувыркаясь через голову, пока не скрылся из вида.
Я услышала его голос: «Не ищите меня».
В повозке Паулос Пэнде, пошатываясь, поднялся на ноги. Его глаза закатились, и он повалился на спину. Он был мертв.
– Серафина! – прогудел паровой котел, который, стоило мне открыть глаза, оказался Эскар в драконьем обличье. – Собирайся. Пора вылетать.