Он медленно повернулся, еще раз посмотрел на свисающую с крюка тушу с разрезанной посередине грудной клеткой, потом поднял глаза выше, встретил навсегда застывший взгляд собственного хозяина, и лишь тогда начал понимать, что с этого момента жизнь его изменилась навеки.
Когда Вальтер вернулся в комнату под крышей, Иво крепко спал. Вальтер аккуратно поставил в углу комнатки инструменты и лег на бугристый, с проступающими из прохудившихся мест соломинками тюфяк. Несмотря на усталость, сон, как нередко бывало после игры на гитерне, не шел, и миннезингер не без зависти поглядывал на безмятежно посапывающего на кровати Иво. Как такое было возможно? Убить ни в чем не повинного человека и после этого спать спокойным сном, словно ничего не случилось?
Внезапно он вспомнил собственный рассказ об осажденной крепости, в которой по утрам находили зарезанных ночью людей, и его передернуло. Да нет, конечно, такого не может быть. Уго не давал им такого задания. И сам Иво был уверен, что обороняется от угрожающего ему ножом толстяка. Для него это стало недоразумением из-за незнания чужого языка, не более того. Может быть, девственно чистая душа варвара сродни душе ребенка, не ведающего, что творит? И тогда прав Альберт и вся католическая церковь, призывая к спасению заблудших душ язычников. С другой стороны, Священное Писание гласит «не убий». Но та же церковь раздает индульгенции тем, кто убивает, не задумываясь, да еще делает это именем Бога!
Во всем этом было что-то неправильное. Здесь, в привычном городском смраде, проникающем в маленькое окно, в смраде, от которого он успел отвыкнуть в селениях ливов, чистота воздуха и даже тел в сознании невольно перекликалась с чистотой душ, которые он никогда не видел, но о которых вещали священники и их паства с уверенностью, как о покупке горшка меда на городском рынке. И что должен делать он, христианин по крещению, вступив в сделку с непредсказуемыми во всех их деяниях язычниками? Так и порхать по свету листком, сорванным порывом ветра с дерева, в ожидании, к кому в очередной раз прилепит его судьба? Или сделать наконец свой выбор, жениться и осесть на месте. Если бы женой стала такая женщина, как Зара… На его музыку, сказала она, стечется вся Рига. Они могли бы построить себе новый дом, где-то подальше отсюда, где не так воняет этими чертовыми испражнениями горожан! Разве это не лучше, чем позволить Иво и дальше убивать мирных жителей, чтобы потом жениться на красавице из Мергеры, завести детей и свой дом и доживать век, вылавливая рыбу или ухаживая за скотом в ливской деревне? Или все-таки он должен исполнить свой долг – долг? – христианина и сообщить городской страже о пробравшемся в их город лазутчике и убийце? И что ждет жителей Риги, Зару в их числе, когда армада куршей при поддержке ливов и других племен заполонит город?