Она не знала, зачем Выворотню понадобились услуги дочерей Тысячеглавой, но одно понимала абсолютно точно — случилось нечто из ряда вон. В прошлое появление в Сар-городе сестры провалили задание. Погибли все, и он не получил обещанное Мамой. Однако девушки честно старались исполнить долг и оттого к Хозяину подворотен не вернулось ни единого золотого.
Может, новое задание лишь предлог и он просто решил отыграться, поручив заведомо невыполнимое?
Через полчаса топтания булыжной мостовой девушка оказалась у деревянных окованных металлом по углам ворот. Даже встав на цыпочки, она не смогла бы дотянуться до верха, где начинался частокол из устремленных в небо железных пик.
Отстучала тяжелым кольцом о выщербленную древесину. Услышала грозное:
— Кого нелегкая принесла?!
— Открывай, у меня встреча назначена, — ничуть не смутившись ответила она.
— Предъяви приглашение хозяина.
Открылось узкое смотровое окно, и на Юстину уставился внимательный черный глаз обрамленный сетью глубоких морщин. Один. Другой был скрыт под матерчатой повязкой.
— Больно жарко у вас тут, чтобы ношу лишнюю с собой таскать, — сказала она. — Оповести о приходе Юстины Эбберг.
— Хозяину не до уличных попрошаек сейчас. Вечером приходи, если за наймом явился, да только что ты ему, малолетка, предложить можешь? Он к мальчикам равнодушен, — усмехнулся привратник. — Попытай счастья в одном из домов терпимости — они любят таких… с милыми личиками.
— С глазом не жаль расставаться было? А то ведь можно и второй невзначай потерять… — сказала Юстина, скептически осматривая забор. Там пики были установлены не так часто, как на воротах, но из прорех между ними выглядывала колючая проволока. Если взять разбег и опереться ногой вот сюда, а другой оттолкнуться от основания, то она могла бы попробовать перескочить преграду… Только заниматься руко и ногомашеством не входило в ее планы. Не для того Мама посылала избранную дочь, чтобы она свободно, средь бела дня, демонстрировала запретное искусство.
— Шел бы ты отсюда, парень, коль здоровье дорого, — посоветовали со стороны двора. — Пока я добр, да еще прошу по-хорошему… — голос одноглазого заметно почерствел. Попала в точку — задело его упоминание об уродстве. — Тебе, шалопай, два раза повторять надо? Бегаешь-то хорошо? А то моя свора изголодалась уже… — натужно рассмеялись из-за воротины.
Короткая прическа и привычка к мужским нарядам вновь сыграли с Юстиной злую шутку: ее нередко путали с молодыми парнями.
Быстро глянув по сторонам, не идет ли случайный прохожий, девушка склонила на бок голову: