У топчана остановились. Дрок нагнулся и потянул, ухватившись за вбитое в доски кольцо. Сразу потянуло сыростью. Во тьме кто-то шевелился — призрачно белело не знавшее солнца тело. Сняв со стены керосиновую лампу, Дрок занес ее над провалом.
Иглао испуганно поднял голову: в полной темноте он сумел сбросить робу, и надеть штаны, а вот с рубахой с первого раза не получилось — запутался в рукавах. Так и замер с тряпьем на шее, не успев спрятать оголенный торс.
— Повернись, — приказал Дрок. — Платье пока не надевай.
Иглао повиновался.
Сначала Рики не понял, чего от него добивается старый друг. «В угадайку решил поиграть? Но ведь знает — о важных делах обычно не шутят».
Всмотрелся в костлявую фигуру перед ним: белая, будто из бумаги кожа, натянутая на ребра и хребет; торчащие лопатки — будто крылья ощипанной птицы; тонкая, почти прозрачная шея — ее мешала рассмотреть какая-то грязь в основании черепа.
— Внимательнее гляди, — сказал Дрок. Указал пальцем: — Пятно это…
И тут Рики Фрид увидел. Пятно на шее не было родимым, или грязевым. Его соткала мелкая серая пыль, сложенная в ровное колечко. По центру круга раскинул плавники-крылья знакомый до боли силуэт Огненосного ската.
Рики тихо выругался. Удача решила ему изменить. Выругался еще, громче.
— Как этот Высший сюда попал? — спросил он у Дрока.
— Ты это у меня спрашиваешь?
Рики Фрид не ответил.
И тут вновь рвануло…
Встретившийся ей во дворе дома Лориани человек — побитый и затравленный доходяга — вызывал жалость. Впалые щеки и темные круги под глазами говорили о бессонной, а распухшая в кровоподтеках щека, еще и о не слишком веселой ночи. Один глаз заплыл, превратившись в узкую щелочку, синюшная гематома расползлась на пол лица — вряд ли он мог увидеть им хоть что-нибудь.
Сострадания не было. Люди, приведенные в дом Выворотня силком, не отличались чистотой рук и помыслов. Даже если и не участвовали ни в чем таком лично, то замарались опосредованно, отдавая приказ подчиненным. Новый Хозяин подворотен Сар-города во всем соответствовал своему предшественнику — в делах неукоснительно следовал установленным собой же правилам, был жесток и по-своему справедлив.
Обратный путь до гостиницы Юстина тоже проделала пешим ходом. Возвращалась другой дорогой, изучая улицы и переулки, примечая места, которые могут оказаться полезны. Грязный раскаленный воздух драл горло, но она не замечала этого.
Дочь Тысячеглавой не боялась слежки со стороны городской стражи. Мало ли по каким причинам вызвал ее Выворотень — в крепостных стенах и за их пределами у него хватало недоброжелателей среди ночных охотников за чужим добром. Возможно, пригласил как раз затем, чтобы однажды немного проредить их количество.