Вхожие в Ратушу толстосумы могли не заботиться о невредимости собственной шеи. Со стороны Хозяина подворотен им пока ничего не угрожало. Негласная договоренность соблюдалась неукоснительно: ему не ставили палки в колеса — в ответ, их карманы исправно наполнялись серебром, от пожертвований, которые тот регулярно вносил в городскую казну. Среди чиновников Сар-города хватало воров…
Гостиница поутихла: разморенная духотой прислуга, словно отожравшиеся и оттого медлительные личинки, бродила она по темным коридорам. Из обеденной доносилась пьяная болтовня. Юстина поднялась в номер и долго сидела там в кресле у закрытого окна, наблюдая как солнце, садясь, оглаживает лучами ржавый металл фальцевых кровель. Тени от граненых колонн, тут и там разбросанных по крышам старого города удлинялись не спеша. Дело шло к закату.
Мыслями она возвращалась в родные места, на запад — ожидала совета. Но что-то мешало девушке, неизменно возвращая ее к реальности.
Тысячеглавая мать, вместилище боли Разделенного мира, нередко говорила с Юстиной о трудностях, с которыми не раз придется столкнуться. Обычно она заходила издалека, рассказывая притчи об отшельницах в горах вокруг небольшой тогда еще деревеньки Чулуш. О далеких временах, когда Сар-города и на карте не было — там росли леса, макушками касавшиеся небес из воздушно-белой ваты, да бродили в зеленых зарослях пятнистые косули — странные и смешные пугливые звери на тонких ногах. Народ западного края называл эту местность не иначе как тайхой.
Редкий человек находил в себе смелость углубиться в обитель темных духов на несколько дней пути, еще реже выжившие возвращались домой. Они приносили слухи о Первых Высших, облюбовавших глубины непролазной чащи. Им дарована была власть над чадящими железными чудовищами, пожиравшими лес и его обитателей. Когда кончилась пища, они ушли — исчезли незаметно, как и появились. Почва, пропитанная вязкими маслами, да скелеты повиновавшихся им тварей — вот и все, что напоминало о них.
Потом пришли Вторые. Их прибытие не прошло бесследно: поселившись за дальним окоемом, отравили воду с запада от гор. Мутная дурно пахнущая жижа давала жизнь одним невиданным раньше тварям, и отбирала ее у прежних обитателей. Отшельницы видели, как мелел бескрайний океан, и гибли птицы. Рыба умирала на иссохшей земле. Тогда они спустились в селение, среди них была Тысячеглавая мать. Она слышала от пришедших с востока людей, что на остовах исполинских чудовищ в некогда великой тайхе строится город.
Затем были Третьи, после которых воздух стал сух, а ледяные шапки, что венчали вершины гор, растаяли. Озера превратились в пруды и лужи, а реки уподобились ручьям. К счастью, из них все еще можно было пить. Но Тысячеглавая мать уже познала и сохранила ненависть, положив начало той, кем и являлась сейчас.