— Примерно с час тут еще покрутимся, и, если так же тихо будет — возвращаемся, — сказал Лориани. Задумчиво пробормотал: — Надеюсь, я не ошибся в выборе исполнителей…
Перед глазами невольно всплыло помятое лицо Васера Лау, которого он когда-то назначил Смотрителем ипподрома, а, нынче, не колеблясь, сместил с должности.
— …Полагаю, Вы слишком придираетесь к себе, — выдержав паузу, сказал начальник охраны.
— Я ведь тоже человек, — улыбнулся Лориани. Он не посвящал Арно в грядущие события полностью, но тот обладал необыкновенной для варвара проникновенностью ума. — Тоже могу иногда совершать ошибки.
— Это не проблема, если заранее известно, как ее исправить.
— В том-то все и дело, Арно, — Фибус протер платком выступившие на шее и подбородке капли пота, — что я еще не придумал, как это сделать. Многое зависит от результатов. Вариантов — тьма.
Скомкав увлажнившуюся тряпицу, спрятал ее в карман:
— Так или иначе — это потеря времени и сил, которые можно было бы направить в иное русло… Лучше бы совсем ее не допускать — последствия будут печальны.
Ближе к центру, чуть левее паркового холма и неподалеку от площади Просвещения, хлопнуло резко. Будто великан неожиданно ударил в ладоши или лопнул огромный надувной шар — никак не меньше городской ратуши. По земле пробежала судорожная волна, со зданий слетела пыльная взвесь. В оконных рамах звякнули стекла: где-то треснуло, на мостовой жалобно зазвенели осколки.
Невзирая на попытки охранников прикрыть хозяина собственным телом, Фибус — отбрыкиваясь ногами и тростью — выбежал из-под навеса. Он еще не знал, как поступит дальше: станет радоваться началу задуманного действа или примется неторопливо подыскивать место, где упокоится его смрадный труп. Понимал только одно — НАЧАЛОСЬ!
С этого дня в Разделенном мире кое-что изменится: нечто размытое, непознанное и оттого очень опасное должно было в одночасье обрести плоть — и стать не таким страшным. Пугает неизвестность. А то, что можно увидеть и ощупать — не более чем простое препятствие на пути, которое нужно всего лишь перешагнуть. И пусть этот шаг будет тяжел; пусть он потребует колоссального напряжения сил и воли идущего — это будет осознанный выбор.
Быть может, в будущем его проклянут за содеянное — правда рано или поздно всплывет, а прозвище «Выворотень» смешают с грязью, употребляя исключительно как ругательное слово, но он в своем праве попробовать. Никто ему не указ — ни Высшие, ни раболепно склонивший пред ними голову Государь.
Когда выдавалась свободная минута, Лориани часто заглядывал в домашнюю библиотеку. Предшественник скопил внушительное собрание сочинений древних мудрецов. Из них он почерпнул, что перемены — где бы они ни происходили — всегда выходили боком. Особенно для тех, кому не посчастливилось стать их зачинателем.