Русский мат - вы же замечали? - он глубоко и трагично эротичен. Матерясь, русский человек как бы пишет сценарий короткой, но пронзительной сцены порнотриллерa. Глубина и одновременно трагизм заключаются в том, что не все участники этих эротических сцен - люди. Зачастую в акт вовлекаются и вовсе неодушевлённые предметы. Вдохновенного творца это не останавливает. Он далёк от сексуальной дискриминации по признаку одушевлённости. И вдохновенный творец на пути к духовному катарсису с безжалостной бескомпромиссностью поэта описывает: кто, кого, куда, где, как, и сколько раз. Иногда - не всегда! - в начале, середине, или в конце (произвольно) даётся краткое содержание предыдущих серий. С ознакомительной, по-видимому, целью.
Mат немецкий - он гораздо грубее, неприятнее, и пропитан не эротизмом, а фекальными массами. Когда русский мат уносит слушателя в выси, где происходит акт творения новой жизни (да, подчас весьма необычной, чужой, потусторонней, даже неестественной), мат немецкий погружает в очко переполненного люфт-клозета...
Это всё к тому, что моя ситуация сейчас была похожа: сложный и недособранный агрегат есть, инструкция к нему на непонятном языке есть, только гугла и сигарет не хватает. И так и тянет написать порнотриллер.
Первый взгляд на бумаги показал, что кое-какую пользу из имеющихся записей я, скорее всего, извлечь сумею, но именно кое-какую: на итальянском была примерно лишь хорошо, если четверть записей. Остальное было либо на китайском, либо арабской вязью. То есть с тем же для меня успехом это могло быть написано на тау-китянском.
Если вы послушаете, как говорят китайцы, посмотрите, как они пишут, и откроете википедию на странице "китайцы", вы поймёте, что китайцы больше всего любят три вещи: петь, рисовать, и размножаться. Когда они говорят фразу, они её пропевают, когда они пишут они её зарисовывают. Письменность они из рисования развили, понимаешь. Без рисунков в Китае делать нечего и поэтому ничего не делается. И поэтому китайская часть записей шла с с рисунками. Грубыми, весьма условными, но всё же рисунками, что давало хоть какое-то представление, о чём там. (Тут я сразу замечу, что как размножаются китайцы, с песнями или с рисунками, я не знаю. Это не такое уж редкое событие, судя по распространённости явления, но, парадоксально, кроме самих китайцев при этом процессе мало, кто присутствовал. Могу предположить, что они это делают так же, как по двести человек на ста квадратных метрах на китайских швейных машинках шьют китайские джинсы: сосредоточенно, деловито, без выходных, и с осознанием нужности процесса).