Я осеклась, потому что некромант повернулся ко мне и застыл. Уж не знаю, что было скрыто за его напряженным молчанием, но и я замерла. Перевела взгляд на губы, но заставила его вернуться к глазам. Почему он так смотрит? Не с усталостью или злостью от моей болтовни, а как будто впервые увидел.
— Ольга, — сказал так тихо, что я едва могла расслышать. — Ты ведь в самом деле даже и не думаешь о том, что останешься в моем мире.
Ответила так же тихо, чтобы не нарушить это странное напряжение:
— Конечно. Я живу надеждой. Я говорю, дышу, еду с вами за демонами или ругаюсь с Марушкой только потому, что у меня есть надежда. Странно, что вас это удивляет.
— Не удивляет.
— Тогда почему вы об этом заговорили?
— Жду не дождусь, когда избавлюсь от тебя, — все так же пронзительно тихо.
На этот раз я пропустила мимо его сарказм, потому что видела сейчас его таким, как никогда раньше:
— Кажется, вы что-то совсем другое хотели сказать.
— Нет.
И вдруг обхватил меня за плечи и потянул на себя, перетаскивая к себе на колени.
— Что вы делаете?
Руки у него настолько сильные, что даже без резких движений полностью подчиняют. Он уже держал меня за бедра, усадив на себя лицом к нему, сам немного запрокинул голову. Я смутилась от интимности позы и уперла ладони в его грудь. Он молчал, все с той же серьезностью смотря на меня, потому пришлось повторить, но вышло чуть хрипло:
— Что вы делаете?
Он скользнул рукой по спине вверх и надавил на лопатку, вынуждая наклониться к нему. Я замерла в миллиметре от его губ, понимая, что сама уже не сдержусь от поцелуя. Но некромант вдруг еле заметно улыбнулся:
— В тебе столько жизни, Ольга. Кажется, я начинаю понимать свой азарт. Я просто соскучился по жизни.
Я не предпринимала попытки отстраниться, шептала прямо в его губы:
— Осторожнее, господин Шакка. Как бы вам ко мне не привязаться.
— Не волнуйся, я привык терять людей. Потому давай не будем тратить время?
— А как же полная капитуляция?
— Отложим до окончания поездки.
— Ее не будет.
— Договорились.
И последним движением руки он заставил меня сократить расстояние между нами. И несмотря на то, что он сам спровоцировал и эту двусмысленную позу, и поцелуй, получалось так, что я целую его. И мне было плевать. Пальцы зарывались в темные волосы, я сама напирала языком и прижималась. Захотелось податься вперед бедрами, еще сильнее усилить близость. И именно от меня зависело теперь, во что перерастет этот поцелуй. Эта мысль и заставила меня с сожалением оторваться от его губ, улыбнуться и прошептать:
— Вы все делаете специально. Как будто вы сейчас уязвимый, а я главная.